Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

«И, встав из-за стола, прощались, витались и проводили министры из ответные палаты в сени, а встречники провожали посла до кореты»[1238]

.

Отголоски этих речей Возницына о необходимости предварительного соглашения союзников звучали и в тех его беседах, которые он вел через несколько дней, сделав приватные визиты: 9 августа канцлеру графу Кинскому, а 10-го — подканцлеру графу Кауницу. Заметим, что самые эти приватные посещения министра иностранных дел и его товарища, предпринимаемые послом, были необычны московскому посольскому обиходу и были нововведением. Итак, во время визита к канцлеру после заявления Возницына о том, что цесарю неугодно устроить здесь, в Вене, предварительное соглашение послов и ответа канцлера, что «союзных государей послом соглашатися здесь невозможно, а всяк свое будет стеречь на съезде», речь перешла к этому «съезду», т. е. конгрессу. Упомянув о времени конгресса, назначенного на 15 сентября, Возницын осведомился у канцлера о том, кто назначен на конгресс в качестве цесарских уполномоченных. Оказалось, что назначение пока еще не состоялось, как объяснил ему на другой день Кауниц: «Еще никто не обран и трудятся о том всеми силами, смотрят чина их и достоинства и постоянства, кого б с такое великое дело стало, мужа честна; но овни отговариваются старостью и иными причинами, токмо охотника никого на сие дело нет». Было обещано немедленно же, как только будут назначены уполномоченные со стороны цесаря, сообщить послу их имена и дано заверение, что цесарские уполномоченные на конгрессе будут оказывать ему, послу, всякую поддержку. Возницын стал просить, далее, о «вспоможении», т. е. о средствах на дорогу на конгресс и об охране в пути, на что получил успокоительный ответ. Разговор перешел затем к замеченному в русском посольстве недостатку в кредитивной грамоте, данной великим визирем турецким уполномоченным, копия с которой была австрийским правительством доставлена Возницыну и в которой при упоминании о союзных не было специально упомянуто «о стороне царского величества». Канцлер успокоил посла словами, что в грамоте «обще помянуты союзные, а не имянно» каждый из союзников, и обещал постараться, чтобы турки сделали по желанию посла. Конфиденциально собеседники обменялись мнениями о том, как держать себя на конгрессе с поляками. Великий посол говорил Кинскому: «Надеяся-де я на твое приятство и доношу секретно, что с поляки делать и как с ними поступать?»

И Кинский говорил: «Бог весть, как; а чаять-де поступать с ними, как с протчими, то есть с венеты, а войска их едва надежны ль», и затем, вернувшись к тому же предмету второй раз, прибавил Возницыну: «А о поляке-де сам да рассудишь». Ответ Кинского был, как видим, уклончивый; он не пожелал высказаться откровенно. Польский посланник в Вене ксендз Гамалинский, за несколько дней перед тем посетив Возницына, жаловался на самое пренебрежительное отношение в Вене к полякам. На заявление его, Гамалинского, цесарцам, чтобы они короля и Речь Посполитую одних в войне не оставляли, но приобщили бы их к заключаемому миру, цесарцы дали ответ, полный упреков: «будто они, поляки, учиня союз, ничего не делали, только французские факции строили (т. е. допускали французские интриги при избрании короля) и сеймы разрывали и продолжали и вместо бусурман сами себя воевали и дрались и ныне дерутся». И если бы они, поляки, «за такими причинами» совсем пропали, то неужели и им, цесарцам, «для них пропадать же?» Поляки были особенно недовольны основанием «uti possidetis», потому что, как мы видели выше, ничего не приобрели в войне, к чему стремились: ни Каменца, ни Молдавии. Поэтому Гамалинскому и приходилось выслушивать при цесарском дворе такие укоризны: почему они во время войны у турок ничего не отбирали и не воевали и никакой себе пользы не получили? Не умея ничего приобрести себе, они не оказывали никакой помощи и союзникам, «а всяк-де из союзных что имеет и то имеет добыто своею кровью и многотрудными подвиги, а не их польской помощью и войсками». Наоборот, неудачи союзников вызывали в Польше радость: да они «вместо союзного вспоможения, когда… где бусурману удача бывает, то себе в радость, а тем (союзным) в поругание ставят и смеются». В особенности же враждебное отношение поляков к союзникам обнаружилось на последних королевских выборах, когда они намеревались избрать в короли кандидата, угодного туркам (принца де Конти), «да и нынешнее-де их польское противное союзу поведение или собирание (обирание) короля всяк видел, что кого турок желал, того они хотели за короля иметь», и только противодействие союзных держав предотвратило эту опасность. Передавая Возницыну эти укоризны австрийцев, Гамалинский говорил ему, что «тот цесарских министров ответ зело ему не полезен»[1239].