— Что даром карты мять? Положить какой-нибудь залог — дак и играть можно. Положим так: если я проигрался, с меня сто рублей за дурак, а ты проиграешь — двенадцать ключей мне-ка на ночь подержать.
И пошли они на фатеру, и проигрался царь, и отдал свои двенадцать ключей принцу на ночь. Царица принесла ключи, развернула чемодан, наполнила златом и серебром дополна, поутру ключи назад — и опять наблюдать: куда царь пошел, и она принцем за ним. Зашел царь в трактир, увидел хороши карты.
— Эдакими бы картами поиграть!
А принц подхватил:
— Чем даром карты мять, положим залог: я проиграю — с меня 200 рублей за дурак, ты — жеребца-иноходца мне-ка на ночь подержать.
И проиграл царь жеребца-иноходца принцу на ночь, и пошли они с игрища домой. Запустили жеребца в белокаменны конюшни, вязали его ко столбу, а кобыла ходит проста. Жеребец томился, да оборвался, скочил на кобылу, она и обходилася. Поутру жеребца домой. Опять наблюдает принц царя. Ушел царь в трактир — принц за ним. Опять карты хороши увидал царь, говорит:
— Ах, в эти бы карты поиграть!
А принц опять говорит:
— Что даром карты мять? Давай положим залог: если ты проиграешься, я с тебя 300 рублей за дурак, а я проиграюсь — даю женщину тебе на ночь.
Начали играть в карты, проигрался принц. И говорит царю:
— Приходи ко мне во втором часу ночи.
Сдела царица свое мужско платье, надела женско, волосы подвила и ходит, на столы яства готовит. Бежит царь во втором часу ночи, у дверей колотится. Услышала, вышла и запустила его. Сажала за стол, потчевала водочкой из рюмочки, и того, и сего просит его закусить, а он просит скорей на кровать повалиться. А она говорит:
— Молчи, еще ночи довольно.
Наконец, повалилися спать и опочин держать[18]
. Поутру встали, простилися, царица склалась в корабль и отправилась в свою землю.Прошло времени три года. Срежает царь свой корабль и отправляется домой. Приехал, встречают его сенаторы на пристани корабельной. Выходит царь на гору; жена идет и на руках сына несет. Поздоровались, вошел в свой дом, хватил свой чемодан, разомкнул, видит — наложено злата-серебра дополна. Взглянул в зеленый сад и видит: кобыла в садике, а под нею такой же жеребчик, как и под ним. Призвал министра и допрашивает: «Как же могла она доспеть?»
Взял сына на руки, подошел к зеркалу.
— Таков же, как и я.
Царь говорит:
— Я хочу ее за это казнить. Как вы думаете?
Министры говорят:
— Нельзя безвинного человека казнить.
Жена и говорит:
— Ваше царско величество! Ты в иностранной земле ходил в трактиры и шанки?
— Ходил.
— Играл с принцем в карты?
— Играл.
— Проиграл жеребца на ночь?
— Проиграл.
— Ты ведь мне проиграл. Я жеребца увела да до своей кобылы и допустила. А на ночь ключи проиграл?
— Проиграл.
— Ты ведь и ключи мне проиграл. Играл ты в третий раз?
— Играл.
— Выиграл у принца женщину себе на ночь?
— Выиграл.
— Ты ведь с меня выиграл и ночку со мной на кровати играл: вот твой сын на тебя и походит.
У Меншикова дочь красавица была. И был садовник при доме, уже пожилой человек. Меншиков просил его присмотреть за Лидой, когда она на прогулку выходит. Этот проходил Петроградом, встречается с Петром I, императором.
— А, постой-ка, приятель! Ты где служишь, каким солдатом?
— Служу у графа Меншикова, ваше императорское величество.
— А, постой-ка, друг, я давно встречи ждал с тобой: расскажи, как Лида у Меншикова, куда ходит на балы? Как бы мне свидеться с ней, поиметь знакомство?
— Не знаю как, ваше императорское величество. — Строго блюстят родители ее, и я приставлен смотреть, как она по саду прогуливается.
— А ты мне помоги — я тебя награжу, могу на свободу тебя отпустить.
— Не знаю ваше императорское величество.
— Не знаешь ты, когда Лида ходит гулять?
— А на закате она ходит купаться в бассейн.
— А как она там: затворяется на крючок или так, просто?
— А не знаю, ваше императорское величество.
— Завтра можно будет ее увидеть?
— Вы следите сзаду сада; я калиточку не запру, а чтобы мне не наделать шуму, я удалюсь. А вы там заходите и делайте, как вам надо.
— Ладно, — говорит, — я тебя награжу.
Ну, тогда Петр день, два караулил. Лида купалась, а все у ей бассейн был заложен на крючке. И только на третий день она очень разгорелась; гуляла по саду, забегает в бассейн — и забыла запереть. Только разделась, как он — хлоп к ней! Дверь на крючок. Она скрестила руки и говорит:
— Что вы, император, делаете?
— Я ничего не делаю.
— Да разве можно такое похабство над девушкой?
— Ну что, тут ничего такого нет.
Он ее кладет на площадку и… Встает уходить.
— Нет, постой, — говорит, — император, так не уходи, и ты теперь искупайся со мной.
Ну, он не противился: разделся, залез в бассейн. Она достает из кармана его именные часы и перстень:
— Вот, император, если у меня родится сын, — ему часы; если дочь — перстень.
— Что ты, — говорит Петр, — да это позор будет мне и тебе, как узнают.
— Тебе не знаю, а мне позор: уж я наплевала отцу в бороду.
— Ну что ж, — говорит Петр, — пусть по-твоему будет.
— Так вот, император, часы и перстень для памяти.