Петр Пятый

Яценюк меня возненавидел, однако на людях прикинулся, что ничего не понимает. Он стал говорить, что схемой вертели за его спиной, а сам он не имеет к этому никакого отношения и вообще в газовых махинациях не особо соображает. Мы условились встретиться с ним через неделю и уладить все недоразумения.

На первой встрече он уточнил все детали, а на вторую попросил позвать Мартыненко и Москаленко. Когда мы пришли, он закрылся в комнате со своими партнерами, а меня так и не принял. Через некоторое время визит завершился. После этого эпизода по разоблачению Яценюка между мной и премьер- министром началась открытая вражда. Порошенко использовал растущую неприязнь в своих целях и стал бороться с Яценюком моими руками, формально оставаясь как бы над этой схваткой — все как обычно. Порошенко возложил на меня обязательства финансировать информационную кампанию по дискредитации Яценюка, и я почти год занимался черным пиаром против премьера. Качественно и профессионально. В тот период по всей стране прошла дразнящая и скандальная кампания билбордов «Беги, кролик, беги!», на телеэкранах крутили проплаченные сюжеты о коррупции и неэффективности правительства Яценюка, начались уличные акции протеста против его регуляторных решений.

Центров активности, «сбивающих» премьера, тогда существовало несколько.

Яценюка «топили» подконтрольные Порошенко СМИ, депутаты и даже министры. Троллинг Яценюка превратился в бесконечный сериал, мучительный для всех игроков процесса и дорогостоящий. Общий бюджет кампании составил 30 миллионов долларов — по три миллиона в месяц.

Деньги шли не только на заказные тексты и сюжеты в СМИ, на рекламную бордовую кампанию, но также на гонорар депутатам и прочим актерам, которые подыгрывали в этом спектакле. Под стенами Кабмина «работал» палаточный городок, где с утра до вечера активисты анонсировали «тарифный Майдан» и требовали отставки правительства Яценюка. В Кабмине против премьера работал подконтрольный мне министр экологии Игорь Шевченко, который критиковал Яценюка по поводу и без на публичных заседаниях Кабмина. Шевченко так заигрался в публичную демократию, что иногда доводил Яценюка до истерики, критикуя его по непрофильным для экологического министра вопросам. Тот ему в итоге отомстил, но об этом чуть позже.

Арсений Петрович, безусловно, знал, кто стоит за всей этой кампанией. И, несмотря на то, что заказ шел от Порошенко, отыгрывался на мне, заряжая придворных депутатов от «Народного фронта», «собачью пару» нардепов — Сергея Пашинского и Татьяну Чорновол, — которые регулярно лаяли и «чернопиарили» меня в СМИ. Чорновол рассказывала байки о том, что министерство экологии пачками выдает мне незаконные решения на бурения скважин. Пашинский вещал о моих связях с Кремлем.

А Петр Алексеевич ликовал, наблюдая за этой трагикомедией. Порошенко всегда действовал по принципу разделяй и властвуй — он ссорил своих политических конкурентов, а сам наблюдал за тем, как они уничтожают друг друга. На фоне политической и финансовой девальвации каждого он чувствовал себя сильнее. Я тогда окончательно понял, что в партнерстве с Порошенко не может быть самодостаточный и сильный человек. Он приемлет слабых и пресмыкающихся, а если его временный союзник в чем-то преуспел, он обязательно попытается «обнулить» этого человека. Страх конкуренции толкал его к необдуманным поступкам.

Однако не сразу я пришел к таким выводам. Кроме того, рассчитывал, что за свои услуги получу патронат в бизнесе или ответную помощь, в которой нуждался. В тот момент мне важно было, чтобы отпустили от бесконечных проверок мои предприятия и снизили ренту, которая уничтожала любую рентабельность и просто банкротила наш бизнес. 70 % дохода от продажи газа мы уплачивали государству в качестве рентных платежей, 10 % — платили «Укргаздобыче» за подготовку углеводородов. При этом до 10 % уходило в качестве скидки потребителям от цены НКРЭ. Мы работали в минус, и так долго продолжаться не могло. Нам обещали помочь выкрутиться из этой истории.

Я внес законопроект, дающий возможность расплачиваться газом в счет рентных платежей. Просил, чтобы ту часть, которая положена на ренту, забирали газом. Это же выгодно стране — не покупать у России и не финансировать «Газпром», а забирать газ у своих частных компаний и отдавать его НАК, что хоть как-то облегчило бы работу добытчикам как временная мера.

В тот период «Нафтогаз» замкнул на себя весь рынок и на протяжении нескольких месяцев запрещал вообще продавать газ частным компаниям.

Поэтому все газодобытчики оказались в долгах. Иными словами, НАК никого не подпускала к продаже, потому что многие предприятия после зимы остались должны бюджету, и никто не мог реализовать свой газ. Именно поэтому появились эти огромные скидки.