Петр Столыпин. Революция сверху

А это значит, что «информационное поле» было отдано разнообразной оппозиции. Ведь как дело происходило? Нельзя сказать, что крестьяне были совсем уж неграмотными. В любой деревне имелись люди, умеющие читать. И политическими новостями там очень даже интересовались, газеты читали. Но одно дело – уметь разбирать буквы, другое – понимать достаточно сложно написанные тексты. «Серьезные» газеты были рассчитаны на образованную публику, а в «газетах-копейках»[65] о реформе не писали.

Что делали крестьяне, когда хотели разобраться? Звали того, кто пограмотнее, – и просили объяснить. Из таковых под рукой чаще всего оказывался учитель или доктор. (Священникам не доверяли.) А эти люди, как правило, придерживались либо либеральных, либо народнических взглядов. Что и понятно – сельский учитель получал меньше питерского дворника. К тому же его постоянно долбили бесконечными реформами образования. (Знакомо?) Да и сельский доктор зарабатывал немногим больше – при тяжелейшей работе. (Читайте врачей-писателей В. В. Вересаева или А. П. Чехова.) За что им было любить правительство? Они и объясняли крестьянам… Не отставали и оппозиционные политические партии. Вот образец большевистской агитки, написанный специалистом этого дела – поэтом Демьяном Бедным в 1912 году.

Над переулочком стал дождик частый крапать.Народ – кто по дворам, кто – под навес бегом.У заводских ворот столкнулся старый лапотьС ободранным рабочим сапогом.«Ну, что, брат-лапоть, как делишки?» —С соседом речь завел сапог.«Не говори… Казнит меня за что-то бог:Жена больна и голодны детишки…И сам, как видишь, тощ,Как хвощ…

Последние проели животишки…»«Что так? Аль мир тебе не захотел помочь?»«Не, мира не порочь.Мир… он бы, чай, помог… Да мы-то не миряне!»«Что ж? Лапти перешли в дворяне?»«Ох, не шути…Мы – хуторяне».«Ахти!На хутора пошел?! С ума ты, что ли, выжил?»«Почти!От опчества себя сам сдуру отчекрыжил!Тупая голова осилить не могла,Куда начальство клонит.

Какая речь была: “Вас, братцы, из селаНикто не гонит.Да мир ведь – кабала! Давно понять пора;Кто не пойдет на хутораСам счастье проворонит.Свое тяглоНе тяжелоИ не надсадно,Рукам – легко, душе – отрадно.Рай – не житье: в мороз – тепло,В жару – прохладно!”Уж так-то выходило складно.

Спервоначалу нам беда и не в знатье.Проверили. Изведали житье.Ох, будь оно неладно!Уж я те говорю… Уж я те говорю…Такая жизнь пришла: заране гроб сколотишь!Кажинный день себя, ослопину, корю.Да что?! Пропало – не воротишь!Теперя по местам по разным, брат, пойдуПохлопотать насчет способья».Взглянув на лапоть исподлобья,Вздохнул сапог: «Эх-ма! Ты заслужил беду.Полна еще изрядно соруТвоя плетеная башка.

Судьба твоя как ни тяжка, —Тяжеле будет, знай, раз нет в тебе “душка”Насчет отпору,Ты пригляделся бы хоть к нам,К рабочим сапогам.Один у каши, брат, загниет.А вот на нас на всех пусть петлю кто накинет!Уж сколько раз враги пытались толковать:“Ох, эти сапоги! Их надо подковать!”Пускай их говорят. А мы-то не горюем.Один за одного мы – в воду и в огонь!Попробуй-ка нас тронь.Мы повоюем!»

Как видим, произведение написано очень грамотно. Автор доступно излагает то, что понимали и крестьяне: «мир» в случае чего поможет, на хуторе ты предоставлен самому себе. Хотя в реальности «мир» не так чтобы очень и помогал… Но ведь главное – идея.