Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

Значительные злоупотребления были обнаружены в результате ревизии ряда других компродов летом и осенью 1919 г. Членам коллегии Компрода Пороховского района ставилось в вину, что ими делались незаконные распоряжения о выдаче продуктов учреждениям и частным лицам без карточек, учет имущества полностью отсутствовал, в лавках и столовых были обнаружены неточные весы и гири; в учреждении широко привился непотизм: 11 лиц пристроили на службу своих ближайших родственников[413]. Против уполномоченного коллегии П. Ефимова и нескольких членов коллегии было возбуждено уголовное дело

[414]. В марте 1920 г. вскрылись злоупотребления в Нарвско-Петергофской коллегии. В ведомости на получение продовольственных карточек, составленные домовыми комитетами бедноты и различными учреждениями, вписывались мертвые души, причем количество приписанных несуществующих едоков доходило до 20 %. Продукты, полученные для этих фиктивных карточек, оставлялись на складах. Всего таким способом было утаено 70 фунтов сахарного песка, 65 тысяч штук папирос, 55 пудов рыбы, 100 пудов керосина, 30 пудов сельдей[415]

. Остается лишь догадываться, сколько подобных махинаций осталось нераскрыто.

Схожими махинациями занимались и служащие других учреждений, имевших отношение к распределению продуктов или промышленных товаров, разница была лишь в масштабах. Вот несколько примеров. При ревизии второго карточного бюро Первого Городского района инспектор РКИ Ф. Лескевич изъял у 24 служащих бюро 44 продкарточки, выписанные ими незаконно на мертвые души для собственного пользования[416]. При обследовании пятого хлебозавода Петрогубкоммуны (пр. Стачек, 53) было установлено, что, как записано в акте обследования, «почти ежедневно, помимо ордера на выдачу из экспедиции в хлеборезку хлеба на порцион, согласно табелю и норме, выписывался из экспедиции и отпускался ею хлеб по запискам членов заводской администрации в количестве, сильно превышающем норму порциона»

[417]. В заключении, подписанном заведующим консультационным столом РКИ А.А. Аменицким, было зафиксировано подобное нарушение, имевшее место на продовольственном складе «Черниговские холодильники» (Московский район). Несколько служащих, как указывалось в документе, «… с целью обратить в свою пользу восемь пудов какао, указывали неверные цифры получаемых отвесов на весах и дали неверную цифру, полученную при окончании взвешивания какао, уменьшив ее на восемь пудов, чем совершили проступок, именуемый мошенничеством… Упомянутые лица все восемь пудов разделили между собой и другими служащими, имеющими то или другое отношение к приемке, выпуску и распределению какао»[418]

. Дело о растрате на складе передали на рассмотрение народного суда. Органам РКИ приходилось бороться с хищениями не только в других учреждениях, но и в собственных рядах. В частности, в октябре 1921 г. привлекли к ответственности заведующего канцелярией РКИ П.С. Федулина: он и некий Винцкевич, «составив список лиц, значительно больший по количеству рабочих и служащих, имеющих право на получение предметов домашнего обихода и головных уборов, получили продзнаков на 68 штук больше, по которым и пытались получить не принадлежащие им предметы»[419]. Федулин и Винцкевич были арестованы, их дело было передано в Революционный трибунал.

Упомянутые выше явления были лишь одним из видов должностных преступлений, которые вовсе не канули в прошлое вместе со старым режимом и прежним чиновничеством. Многие представители новой руководящей элиты достаточно быстро научились использовать изменившиеся условия с выгодой для себя, применяя при этом далеко не самые законные методы. На одном из заседаний Петроградского Совета в августе 1919 г. Ф.И. Медведь, представитель ЧК, сообщал, что из всех дел, находившихся на тот момент в производстве в ЧК, не менее 40 % составляют должностные преступления. Квалифицируя должностные преступления, Медведь разделил их на пять категорий: подделка и фабрикация документов, продовольственные и денежные хищения, денежные растраты, должностные преступления на железных дорогах, взяточничество и вымогательство[420]. Что касается последних, то эти застарелые болезни российской бюрократии при новом режиме также приобрели новые черты. Взятки стали брать не только за предоставление каких-то льгот, но также за освобождение от повинностей и наказаний. Так, были раскрыты злоупотребления в комиссии по трудовой повинности Первого Городского района: работник комиссии Вомпас вместе с другим членом районной администрации Таммером за взятки освобождали лиц, подлежавших высылке на принудительные работы в Вологду. Когда это дело раскрылось, Вомпаса и Таммера арестовали, однако на следующий же день Вомпаса освободили за недостаточностью улик, к тому же за него ходатайствовал перед следователем ЧК Исполком районного Совета[421].