Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

Помимо явных преступлений, в среде городской элиты совершалось немало более мелких проступков и провинностей. Одним из наиболее распространенных явлений такого рода было неправомерное использование автомобильного транспорта. Ввиду резкого сокращения парка автомашин и недостатка бензина, были разрешены только выезды по служебным делам, поездки по личным делам запрещались. Представители руководящих структур сплошь и рядом игнорировали этот запрет, используя автомобили в личных целях, в частности, для поездок в театры. Президиум Совета народного хозяйства Северной области был даже вынужден в марте 1919 г. сделать предупреждение учреждениям, владеющим автомобилями, что тем, кто использует машины не по назначению, топливо выдаваться не будет[426]. Однако проверить, в каких целях используется та или иная машина, бывало достаточно трудно, так как ехавшие в них должностные лица зачастую отказывались предъявлять свои мандаты милицейским патрулям. Особым высокомерием отличались сотрудники ЧК. Осенью 1919 г. руководство Петроградской городской милиции вынуждено было обратиться к председателю Петроградской ЧК И.П. Бакаеву с письмом следующего содержания: «В управление Петроградской… милиции поступило заявление постовых милиционеров о том, что в ночное время члены ЧК, проезжая в автомобилях по городу Петрограду, не считают нужным останавливать машину и предъявлять документы для проверки последних, ограничиваясь лишь заявлением: „Мы комиссары из ЧК“, причем нередко имело место некорректное с постовыми милиционерами обращение. Так как приказ о контроле за автомобилями и о проверке документов у седоков является обязательным для всех без исключения, управление Гормилиции просит сделать зависящее от Вас… распоряжение, чтобы сотрудники ЧК строго придерживались указанных правил, тем более что они являются представителями Советской власти и, следовательно, должны беспрекословно подчиняться общим декретам и постановлениям, а не игнорировать последние»

[427]. Имели место случаи злоупотребления не только автомобильным, но также и гужевым транспортом. В одном из номеров «Красной газеты» рассказывалось о свадьбе некоего Барышева, заведующего пекарней, который в «лучших» традициях устроил катание на лошадях. Автор заметки насчитал шесть или семь пролеток и экипажей, запряженных тройками лошадей[428]

. И это в условиях катастрофического положения с гужевым транспортом, когда, казалось, каждая здоровая лошадь была на учете и недоставало лошадей и повозок для вывоза мусора и нечистот и для других неотложных работ.

Для членов РКП (б), тем более для лиц, занимавших не последнее место в партийной или советской иерархии, серьезным проступком считалось участие в религиозных обрядах. Хотя советская власть провозгласила свободу совести, на членов большевистской партии это не распространялось: атеизм вменялся им в обязанность. Однако некоторые партийцы по-прежнему не гнушались таинствами церкви. В «Петроградской правде» в статье «Большевистская свадьба» рассказывалось о венчании в церкви на Охте коммуниста Павловича. На церемонии присутствовали товарищи жениха – также члены коммунистической партии.

Этот случай обсуждался на заседании партийной ячейки, где было решено «поставить на вид свадебникам… недопустимость для членов партии подобного рода отступления от партийной программы»[429]. Наказание, как можно видеть, достаточно мягкое. Несколькими годами позже простым порицанием дело бы не ограничилось: тогда Павловичу пришлось бы положить на стол свой партбилет. В другом номере той же газеты рассказывалось о «коммунистических крестинах». Член комитета при Компроде крестил своего сына. На крестинах присутствовали «общественные верхи, близкие к Совету и комитету», а кумом был член компартии. После церемонии «на почетном месте за столом восседал отец Гавриил с дьяконом одесную»[430]

. Опять же для чуть более позднего периода такое было бы немыслимо. Но в первые годы после революции не все партийные и советские деятели успели отрешиться от старых привычек.

Хотя должностные преступления в первые послереволюционные годы были серьезной проблемой, следует отметить, что ситуация в этой сфере тогда не казалась такой безнадежной, как она выглядит в наши дни. Несмотря на большое количество, преступления и проступки по должности имели все же частный характер и не сложились в систему. Коррупция тогда не стала повальным и всеобъемлющим явлением, не существовало еще того, что в наши дни называют мафией или организованной преступностью, то есть врастания криминалитета во властные структуры. Поэтому борьба с должностной преступностью могла иметь (и порой действительно имела) реальный успех.

Жилищный вопрос