Пять лет рядом с президентом

«…В письме другого специалиста-африканиста приводятся и другие весьма любопытные сведения. В ЮАР выезжала делегация советского консорциума «Экопром». Оказывается, вместе с ней в Йоханнесбурге ждали и еще одного гостя, числившегося в списке пассажиров авиалайнера. Южноафриканские власти были настолько уверены в его приезде, что поторопились сообщить об этом местным и иностранным корреспондентам. Имя ожидавшегося гостя – В.Н. Ярошенко, министр внешних экономических связей РСФСР».

Сомневаться не приходилось: информация о подготовке российским руководством установления экономических связей с ЮАР поступила в газету не в виде «письма специалиста-африканиста», а совсем от других специальных «специалистов», бдительно отслеживавших все наши движения. «Специалисты» работали не покладая рук, без выходных, что обидно – возможно, внутри нашего министерства. Нам упорно старались помешать развивать международное разделение труда. Между тем торгово-экономические связи с ЮАР были бы очень полезны.

Несмотря на это давление, поиски новых решений выхода из экономического кризиса не прекращались. Еще несколько интересных схем привлечения иностранного капитала в нашу экономику получили предварительное одобрение Ельцина. Нашей мечтой являлся своего рода международный «план Маршалла» для России, но в то короткое отведенное нам время осуществить его мы не успели.

Танки по бартеру

Однажды мне по «вертушке» позвонил Ельцин. Хотя в кабинете никого не было, я встал и разговаривал стоя – когда звонили Ельцин или Силаев, я это делал автоматически из-за внутреннего к ним уважения.

– Вот что, Виктор Николаевич, это очень важно, слушайте: надо немедленно, сегодня же вылететь в Свердловск. Звонил Россель, сказал, что в области начинается самый настоящий голод, гуманитарная катастрофа. Горбачёв ничего не хочет или не может сделать. И это при том, что регион по уровню экономического развития стоит на третьем месте в стране. Я-то это знаю. Неужели им нечего продать, ну хотя бы на экспорт? Подумайте.

– Борис Николаевич, нами уже неделя как подготовлен проект закона «О либерализации внешнеэкономической деятельности»; Силаев его одобрил; проект у вас на рассмотрении. Когда нет денег, надо дать людям свободу – они сами себя накормят.

– Насчет закона не беспокойтесь: с некоторыми поправками мы его, конечно, примем, но это потребует времени, плюс подзаконные акты – всякие там распоряжения, инструкции. А есть люди должны каждый день – немедленно вылетайте в Свердловск. Я предложил регионам взять суверенитета столько, сколько смогут, сколько потребуется, чтобы накормить народ, чтобы организовать нормальную работу регионов. Я предложил это, чтобы они сами по-хозяйски распоряжались местными ресурсами.

Мы из Москвы не можем и не должны кормить регионы. Надо постепенно переходить к рынку. Хозяйственный суверенитет – это прежде всего ответственность, а не иждивенчество. Некоторые пытаются передергивать мои слова. Объясните это, пожалуйста, руководству области и особенно Росселю.

Я чувствовал, что Ельцин заводится, что он очень расстроен. Его слова начинают интерпретировать на сепаратистские лады, кому как выгодно.

– Борис Николаевич, я обязательно поговорю с Росселем о разнице между региональным суверенитетом и региональным сепаратизмом.

Делать нечего, приказы надо не обсуждать, а выполнять, придется лететь. Ночью я уже был в Свердловске, а утром, когда были должны открыться магазины, поехал по городу. Впечатление было жуткое – серый, грязный, очень запыленный, как будто прифронтовой город. Пустые или вовсе закрытые продовольственные магазины, угрюмые, раздраженные, готовые каждую минуту взорваться жители большого промышленного города.

Если в Москве иногда еще «выбрасывали» на прилавки колбасу или сосиски, а на полках почему-то всегда стояли трехлитровые банки с березовым соком, то в Свердловске такой роскоши не видели по нескольку месяцев, «выбрасывать» уже было нечего. Полки были пустыми в самом буквальном смысле этого слова.

Сейчас трудно себе представить, что в поисках продовольствия по городу бродили мужчины и в основном, конечно, женщины с пустыми авоськами – сумками в виде мелких рыболовных сетей. Если везло, то в авоську радостно загружалось всё съедобное: картошка, хлеб, колбаса, сыр… Если нет, то сама авоська аккуратно складывалась и убиралась в карман до следующей оказии, до следующего «авось».

Тотальный дефицит, в свою очередь, провоцировал ажиотажный спрос – все, что случайно появлялось на прилавках магазинов, немедленно сметалось в огромных количествах «впрок», вызывая еще больший дефицит, и всё это катилось как снежный ком, разрушая одряхлевшую советскую экономику. Образовался замкнутый круг, разорвать который можно было только срочными, но аккуратными рыночными реформами.

Город жил слухами: в таком-то районе, таком-то магазине «выбросили» молоко, там-то сыр, там-то яблоки. Тысячи отчаявшихся людей созванивались, искали возможности выжить и накормить своих детей. Понятие «выбросили» уже много лет как заменило понятие «в продаже».