Пять ночей. Вампирские рассказки

Она внимательно смотрела на меня с ненавязчивым любопытством, и я на несколько секунд выпал из времени, позабыв о своей миссии. Я уже видел это лицо, но при свете оно выглядело иначе, живее и глубже. Я уже видел эти волосы, но при ближайшем рассмотрении они казались еще гуще и длиннее. Если бы она захотела, то смогла бы ими обернуться. Ее глаза поблескивали, но это не искажало их природного цвета — цвета кофейных зерен; казалось, что длинное, напоминающее чеонгсам платье-халат с переливами оттенка темного вина давало небольшую краснинку и глазам, и волосам.

В тот момент я осознал, что обездвижен. Я рванулся, но это не принесло ощутимых результатов — да в общем, никаких. Он держал меня, не сжимая, однако настолько крепко, что я чувствовал себя вмурованным в бетон. И еще я понял очевидную и ужаснувшую меня вещь, до которой просто не додумался раньше — я ведь могу просто не успеть. Ничего не успеть — ни сказать, ни сделать, просто глупо умереть и не успеть ни грамма посожалеть об этом. Сильнее я боялся разве что умереть во сне.

— Отпустите меня, — сказал я как мог злобно и снова дернулся, но его руки сомкнулись крепче, и стало больно. Отпусти, стой, не двигайся — как глупо! В кино меня всегда это раздражало: можно подумать, кто-то послушается.

— Не трепыхайтесь, юноша, — сказал он где-то рядом с ухом. — Я не хочу ничего вам сломать.

В этот момент она неожиданно поддержала меня.

— Пусти его, Калеб.

— Думаешь?

Я едва перевел дух.

— Скажите ему, чтобы убрал руки.

— Я не могу ему приказывать, — пожала она плечами. — Он делает что хочет.

— Вы должны знать. Если со мной что-нибудь случится, вы покойники.

Я сказал раньше, чем подумал, и это напомнило мне соответствующую сцену из фильма «Достучаться до небес»: когда бандит говорит двум смертельно больным, что подарит им жизнь в обмен на украденные деньги. Не уверен в направлении их мыслей, но реакция была как в фильме — очевидный каламбур вызвал обоюдный приступ смеха. Он даже почти выпустил меня из рук, дав возможность вдохнуть воздуха. Она сделала шаг ко мне, и тени выделили ее великолепные скулы, высокие, подчеркивающие глаза как дорогая рама и превращающие лицо в произведение искусства. В этот момент его руки разжались, и я быстро повернулся, боясь оказаться между ними, как в ночь нашей первой встречи. Но почему-то не вышло — они так быстро двигались, что я все еще не мог видеть их одновременно.

Он стоял спиной к окну, сложив руки и не выказывая никакого беспокойства, что неудивительно. Я поразился сходству — прежде всего те же изящные точеные скулы, разве что шире. Именно в линии подбородка и была основная разница, а глаза я едва видел, на них падали темные шоколадные тени. Он смотрел скорее на нее, чем на меня. Волосы не доставали до плеч, на светлой коже выделялась тонкая цепочка с поблескивающей капелькой золота, форму которой невозможно было разглядеть.

Наконец она стала рядом, и тут стало очевидным их несомненное не-родство: они были похожи, но не как родственники, а просто как люди одного типа. Не знаю, в чем разница, и смог бы я сделать подобный вывод в другой ситуации, но сейчас я был в этом уверен.

Когда за моей спиной оказалась только стена, стало спокойнее.

— Вы не ищейка, — сказала она.

— Много вы знаете, — ответил я со злостью.

— Нет, — Калеб снова подал голос. — Вы — не мародер.

— Какого черта спорить?!

Я не заметил, как вышел из себя, и этот всплеск подстегнула мысль о том, что они, возможно, правы.

— Ладно, пусть так, — согласилась она, не сводя с меня глаз, без страха — чистый профильтрованный интерес. — Что вам нужно?

— Если цените то, что считаете жизнью, выслушайте молча и не перебивайте, — сказал я, все еще довольно резко.

— Хорошо, мы выслушаем вас.

— Только не надо делать мне одолжений! — Это несопротивление пугало и раздражало меня, так как не укладывалось в схему.

— Успокойтесь, — велела она, мягко, но я замолчал. — Ведь не мы вломились в ваш дом, когда вы спали, правда? Однако я уверена, что у вас серьезные проблемы и надежные тылы, раз вы решились на этот шаг.

Ее голос успокаивал, но я боялся, что это может быть уловкой.

— Нет у меня никаких проблем, — отрезал я, но потом решил, что кое-что можно позволить себе признать. — Вернее, есть, но это скорее вопросы. Когда я получу на них ответы, я уйду.

Калеб смотрел на меня без улыбки, и трудно было понять, что у него на уме. Во всяком случае, выглядел он опаснее.

— И почему мы должны вам верить?

— Вы не должны — мне безразлично. У вас нет выбора. Через два квартала отсюда, как вы наверняка знаете, агентство, в котором я работаю. Я оставил письменные указания Одной из Семи — вы слышали о Лучших 7?

— Да, мы слышали, — коротко ответила она.

— Если я прерву контакт с ней, через ничтожно малое время мародеры разнесут этот дом на щепки. Они вас, может, и не убьют, но побеспокоят основательно. Но это еще не все. В сейфе у Джейсона Девенпорта — вам знакомо это имя?…

— Мы знаем Первого, — сказал Калеб тихо.