Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Порой можно встретить случаи звериной ярости, которую трудно объяснить чем-либо иным, кроме давно выношенной ненависти. Таково, например, отношение одного комсомольца к редактору комсомольской газеты Саратова, на которого молодой человек пишет донос 13 мая 1937 года. Они познакомились в 1933 году в Ленинградском отделении издательства газеты «Правда». В том же году во время партийной чистки человек, на кого донос написан, был исключен из партии. Ему все же удалось восстановиться, и он стал комсомольским пропагандистом на заводе имени Кирова. Доносящий, случайно оказавшийся на том же заводе, в первый раз «сигнализировал» о нем в 1935 году, но безуспешно. В 1937 году комсомолец узнал, что объект его интереса был назначен в Саратов и снова пишет в ЦК разоблачительное письмо{827}.

В Саратове, в марте 1937 года директор некоего завода вспомнил, как в конце января 1930 года его унизил представитель Центрального Комитета. Этот последний поддержал одного из заместителей директора, интриговавшего против начальника:

«Почему т. П. очутился и пошел в кабинет к правому оппортунисту Я. работавшему вместе с ним в московской организации?»

Дело в том, уточняет автор письма, что они были знакомы еще по университету. Он заключает:

«Об этой тесной связи не поздно и необходимо разобраться. Доказано, что партия и органы НКВД находили врагов народа на таких местах, так ловко маскировавшихся и прикрывавшихся, что с трудом иной раз и поверишь. Я даже не успел выяснить как попал т. П.В. кабинет к заместитель Я., а не так, как требуется — к директору предприятия? Думаю, что была переписка Я. с т. П. и вероятно, встретил его на вокзале и привез его к себе.

<…>

Мое искреннее большевистское и партийное желание, чтобы после расследования этого, моего заявления, чтобы П. остался нашим. Меньше одним врагом — для партии нашей лучше»{828}

В Нижнем в сентябре 1928 года, с задержкой почти на десять лет, некий помощник командира Красной армии решает разоблачить «ярого меньшевика». Они познакомились в 1914–1915 годах когда работали вместе на одном из заводов в Риге{829}. Автор письма помнит своего тогдашнего сослуживца как «специалиста по передаче рабочих разговоров», на нем лежит ответственность за многие увольнения. Автор письма даже обвиняет его, признавая, впрочем, что не имеет никаких доказательств того, что этот человек был «информатором охранки временного правительства. (Данных не имею, но больше чем предпологаю)»:

«Воспользовавшись отпуском, первый раз за всю службу, невольно выбрал себе место отпуска гор. Н-Новгород специально посмотреть на наши достижения в своем родном заводе и не смотря на ряд достижений, вплоть до полного переоборудования завода новыми машинами, увеличением производительности и прочее все таки не могу мириться с данным явлением, что прежний мерзавец теперь стал мастером, а не выгнан куда подобным “дельцам” место».