Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Публикация писем, даже если она происходит нерегулярно, является постоянной чертой прессы. Новый начальник отдела писем читателей газеты «Горьковская коммуна», органа областного комитета партии Горьковской области в ноябре 1934 года настаивает на том, чтобы газета «каждый день» публиковала одно или несколько писем; он также сообщает, что «техническое оформление этого отдела в газете улучшено: письма подаются на 2 кол.», «к некоторым из них даются карикатуры»{415}. Однако прессу довольно часто упрекают в том, что количество публикуемых писем и сигналов все еще недостаточно[126]. Между тем некоторые профсоюзные газеты уделяют значительное место письмам трудящихся: издание «За советскую машину», например, публикует в начале 1933 года в среднем девятнадцать писем читателей в каждом номере{416}

. Во время чистки партии в 1933 году некоторые заводские газеты[127] подстраиваются под ситуацию и публикуют еще больше разоблачительных заметок. Так поступает «Ленинец», газета Горьковского телефонного завода{417}. Существуют даже «специализированные» газеты, как та, которую издает районный комитет Симферополя{418}

. Настоящая стенгазета, напечатанная типографским способом, она полностью[128] посвящена публикации сигналов: сохранившиеся номера содержат 155 писем, т. е. в среднем 14 писем в номере (каждое из которых на двух или трех страницах). Назначение этого издания однозначно «воспитательное», поскольку весь тираж, очень скромный (от 100 экземпляров в начале до 250 максимум) был предназначен для довольно широкого распространения, как о том свидетельствует постановление районного комитета о создании этого бюллетеня, обязывавшее «руководителей всех советских, кооперативных организаций, колхозов и совхозов обеспечить подписку на «Бюллетень рабселькоровских писем»{419}.

В этой газете, как и в других, сигналы публикуют не по воле случая: полученные письма перерабатываются так, чтобы как можно больше походить на статью. Сначала речь идет о коротких текстах, всего несколько строк: в «Листках РКИ» статьи никогда не превышают десяти-пятнадцати строк в одну или максимум две колонки. Эта лаконичность поощряется также в руководствах, предназначенных для рабкоров: в каждой статье ограничиваться одним фактом; избегать слишком общих, лишенных смысла фраз. Руководства всячески призывают к коротким, легко читающимся предложениям.

В нашем распоряжении редко оказываются рабочие черновики. Тем не менее в фондах «Рабочей газеты» хранится письмо одного рабочего из Одессы по поводу задержек строительства и все корректировки, которые были в него внесены: в оригинале 8845 знаков, в то время, как в готовом для публикации тексте их всего 3300, т. е. в два с половиной раза меньше{420}. Из статей удаляют все стилистические красоты, все связки и переходные фразы, чтобы сконцентрироваться на основном — на сообщаемой негативной информации. Такое «сгущение» обвинений в коротких текстах приводит иногда к весьма причудливым результатам, как в статье из ленинградской «Красной газеты», где вперемешку присутствуют упреки в адрес некоего члена партии, положившего в гроб своему товарищу с согласия, данного последним при жизни, бутылку водки, разоблачение одной коммунистки, за год сменившей восемь мужей, и наконец описание состава аппарата Октябрьской железной дороги, который оказывается всего лишь оплотом «бывших»: 24 дворянина, 55 почетных граждан и только 4 рабочих на 1000 служащих{421}!

Очень часто, в текстах поименно упоминаются один или нескольких человек. Это, впрочем, настойчивое требование, постоянно повторяющееся в методической литературе: следует быть точным, избегать расплывчатости. В «разоблачительных заметках» следует быть «конкретным

»[129]. Статья, которая ограничивается сообщением, что «кто-то маринует» «бесполезна»:

«Заметка критическая. НО она говорит намеками: “кто-то маринует…” Кто же именно? Где конкретный носитель зла? Ответа заметка не дает. Конкретных недостатков не указывает. Про такие заметки читатели говорят: “наводит тень на белый день” И верно! От заметки, в которой нет конкретной критики, пользы не будет»{422}

Согласно той же самой логике, имена собственные печатаются жирным шрифтом в разоблачительных статьях «Поволжской правды». Почти все статьи из Симферополя обращены против отдельных людей.