Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Кроме того, вероятно, свои результаты дают и призывы к доносительству по конкретным поводам. Отдел руководящих партийных органов Центрального Комитета выпустил документ, в котором содержатся точные данные о разоблачениях в период проверки партийных документов в 1935 году{500}.

[157] Этот текст — к всеобщей радости — свидетельствует о росте бдительности большевиков. В документе приводится точное количество как сделанных на партсобраниях устных разоблачений (их большинство), так и письменных заявлений. Наиболее документированным регионом оказывается Западная Сибирь. В докладе указано, что было получено 4127 заявлений-разоблачений. С другой стороны, известно{501}

, что в этой области насчитывается 32 887 членов партии и 15 346 кандидатов, т. е. 48 233 коммуниста на начало проверки. На 1 декабря 1935 года, когда проверку прошли 97,2% коммунистов, из партии были исключены 6021, т. е. 12,8%. Причины разные: среди исключенных оказалось 67 «шпионов» (1,1%), 1960 «белогврадейцев» и «кулаков» (32,5%), 225 «троцкистов» и «зиновьевцев» (3,7%) и 432 «афериста» и «бандита» (3,3%). Всего было арестовано более 700 человек (11,6%). Сопоставление количества разоблачений и количества коммунистов в области дает представление о размахе явления (один письменный донос на двенадцать коммунистов), хотя устанавливать точные пропорции здесь сложно, так как эти доносы не обязательно написаны коммунистами, а несколько доносов могут относиться к одному и тому же коммунисту. Можно предположить, что в этом случае приблизительно одно исключение из трех связано с доносом. На самом деле следует учитывать и распространенность ложных доносов: из 4127 заявлений только 2294 при проверке оказались обоснованными.

Смоленский архив частично подтверждает эти данные. Во время все той же проверки документов 1935 года в Смоленске из 4100 проверенных членов партии, 455 были исключены (11%). Поступили 712 разоблачений (в ходе собраний) и 200 письменных заявлений. Соотношение численности членов партии и полученных доносов весьма высокое: в среднем, один донос на шесть коммунистов{502}. Весьма красноречивы, хотя и не так велики, цифры по заводу «Красный путиловец» в Ленинграде: с мая по декабрь 1935 года поступило 1364 заявления (в основном адресованных отделу НКВД на заводе), но они представляют всего 4% сотрудников завода (из 30 000 занятых на предприятии

{503}).

И все же смоленскую статистику следует интерпретировать с осторожностью. Она касается только 1935 года и только разоблачений внутри партии. Нет данных о доносах, касающихся остального населения. Кроме того, первый этап проверки партийных документов, начатый согласно резолюции Центрального Комитета от 13 мая 1935 года, проходил весьма рутинно. В результате ЦК, недовольный этим, аннулировал всю процедуру и в резолюции от 27 июня 1935 года отдал приказ начать все сначала, особо указав на неудовлетворительную работу парторганизаций Западной области. Нельзя исключить, что в документах, относящихся к концу 1935 года, ситуацию приукрасили. Кроме того, крайняя конкретность примеров, представленных в этом документе Центрального Комитета, быть может, скрывает отсутствие общих данных или, во всяком случае, их несоответствие декларированному в тексте положению дел.

В какой мере репрессии, последовавшие за февральско-мартовким пленумом 1937 года, изменили поведение советских людей? К несчастью, архивы периода «Большого террора» 1937–1938 годов хранят относительное молчание. И это очень жаль, так как отсутствие данных не позволяет продвинуться дальше тех сведений, которые были собраны в украинской прессе Робертом Конквестом. Нарисованная им картина достаточно импрессионистична и особо выделяет тех, кого Орджоникидзе, говорят, назвал «ударниками осведомительного движения»{504}. Конквест приводит пример человека, который якобы один разоблачил 69 человек в одном из районов Киева. Другой мог гордиться сотней разоблачений. В Одессе только один коммунист разоблачил 130 человек{505}. Можно также снова вернуться к семье Артемовых, где муж, жена, двое их сыновей и три дочери донесли на 172 человек, за что получили награды. На настоящий момент архивы не позволяют подтвердить или опровергнуть эти сведения. Дела КПК недоступны, как недоступны и дела политической полиции, и судебные. Фонды бюро жалоб и газет становятся все более редкими, почти отсутствуют. Все это способствует тому, чтобы еще надолго сохранялась возможность для слухов и спекуляций. Тем не менее даже ограниченный доступ в архивы позволяет догадываться о значительном объеме материалов: количество писем в «Правду» заметно выросло и достигало 800, иногда даже 1000 писем в день в течение этих двух страшных лет. То же впечатление оставляет изучение архивов Автозаводского района Горького, они доступны за 1937 год{506}. Архивы комсомола этих лет переполнены доносами, однако нет возможности оценить их количественно.