Пять сантиметров в секунду

За те три года, что мы с Акари были рядом, чувство, о котором я говорю, не только не поблекло — наоборот, оно делалось всё сильнее и сильнее. Мы с Акари хотели поступить в одну и ту же частную среднюю школу довольно далеко от нашего района, вместе усердно готовились к экзаменам и стали проводить в обществе друг друга куда больше времени. Наверное, наше психологическое развитие чуть опережало развитие сверстников: кожа нам стало ясно, что мы рискуем замкнуться е крошечном мирке на двоих, мы твердо решили, что всё должно измениться, как только завершится подготовка к экзаменам. Подружиться с одноклассниками в младшей школе нам не удалось, но в средней школе все ученики начинают с нуля, и границы нашего мира значительно расширятся. К тому же я надеялся на то, что теперь, когда мы повзрослели, слабое чувство между нами окрепнет и наши отношения станут более определенными. Возможно, однажды мы сможем сказать друг другу; «Я тебя люблю». Расстояние между мной и другими людьми, между мной и Акари со временем сделается более соразмерным — иначе и быть не может. Мы станем сильнее, мы станем свободнее… вот о чём мечтал я.

Годы спустя я думаю, что обмениваться знаниями с такой горячностью нас заставляло, скорее всего, предчувствие скорой разлуки. Может, нас терзал страх; мы явно были очарование друг другом и желали всегда быть вместе, однако — видимо, оттого, что оба не раз переводились из школы в школу, — в глубине души понимали, что нашим желаниям не суждено исполниться. Возможно, мы с Акари осознавали, что придет день, когда нас с ней разлучат навсегда, и лихорадочно делились крупицами самих себя.

В конце концов получилось так, что мы с Анари пошли в разные средние школы. Я узнал об этом, когда она позвонила зимним вечером (мы тогда еще ходили в шестой класс).

Мы с Акари и так редко разговаривали по телефону, а уж столь поздний звонок (кажется, около девяти вечера) был чем-то исключительным. Вот почему, когда мама сказала; “Это Акари-тян”, — и передала мне трубку, у меня возникло дурные предчувствие.

— Такаки-кун, прости меня, — сказала Акари тихо. Она говорила, и я не мог поверить ее словам; в тот момент я отдал бы всё на свете, лишь бы их не слышать.

Акари сообщила, что мы не сможем учиться в одной и той же средней школе. На весенних каникулах семья Акари переезжает в провинциальный городок в Северном Канто, куда переводят ее отца. Я и сейчас слышу дрожащий голос девочки, которая вот-вот расплачется. Я не понимал, что происходит. Телу вдруг стало жарко, в голове похолодело. Я никак не мог сообразить, в чём смысл слов Акари — и почему она рассказывает обо всём этом именно мне.

В конце концов я выдавил из себя:

— Но… А как же Западная школа? Ты столько трудилась, чтобы сдать экзамены!..

— Они сказали, что отошлют бумаги в государственную школу в Тотиги… Прости.

Из трубки донесся приглушенный рев проезжающих мимо автомобилей — значит, Акари звонила из телефона-автомата на улице. Я сидел на татами в сваей комнате, но кончики моих пальцев немели, будто их холодил воздух в телефонной будке; я съежился, обхватил руками колени. Что отвечать — я не знал, и всё равно искал хоть какие-то слова.

— Что Tы… Акари, тебе не нужно оправдываться… просто…

— Я сказала, что хочу ходить в нашу школу и могу жить у тети в Кацусикиз, но… они говорят, что, пока я не подрасту, этому не бывать…

Она всхлипнула, и я поймал себя на мысли, что не хочу больше ничего слышать. Опомнившись, я перебил Акари, свирепо выпалив:

— ..Да понял я!

Из трубки послышался тихий плач. Мне бы замолчать — но я не мог остановиться.

— Ну хватит уже, — сказал я твердо и повторил еще раз; — Хватит…

Я держался, стараясь не заплакать, но меня уже охватило отчаяние. Почему?.. Почему всё всегда заканчивается именно так?

Десять секунд стояла тишина, потом Акари снова всхлипнула и проронила упавшим голосом: «Прости…» Съежившись на татами, я что было силы прижал телефон к уху. Положить трубку и прервать разговор я не решался. Акари была на другом конце провода, но я физически ощущал, как больно ранили ее мои слова. Однако сделать ничего не мог. В то время я еще не умел контролировать себя е подобных ситуациях. Наш с Акари последний, столь неловкий телефонный разговор закончился, и я остался сидеть, обхватив колени руками.