Пять сестер

Несколько недель назад, впрочем, Умберто резко изменился, стал грубым и неприятным, каким прежде не был. Клелия думала, что его страшат предстоящая женитьба и то обстоятельство, что его как врача могут отправить на фронт. В июне Италия официально вступила в военный конфликт, и хотя Умберто был всего-навсего муниципальным медиком с вдовствующей матерью на иждивении и немедленный призыв на фронт ему не грозил, он все же попросил будущего тестя о ходатайстве. Федерико Белладонна заверил, что сделает все возможное, чтобы Умберто не призвали на фронт. Видимо, этого оказалось недостаточно, чтобы развеять все его страхи.

Садясь в теплую ванну, Клелия тяжело вздохнула. Она собиралась натереться ароматическими мазями перед первой брачной ночью. Ей было страшно. То, что она не рассталась с девственностью до свадьбы, уже не казалось ей благом. Она не знала, чего ожидать от первого раза – у всех ее замужних подруг остались весьма противоречивые впечатления.

Теплая вода благоухала розой. Клелия попыталась расслабиться в надежде, что ванна ее успокоит.

Выйдя из воды, она подождала, пока служанка обернет ее теплым льняным полотенцем.

– Вот так, синьора, – проговорила та, осторожно промакивая ее тело тканью.

– Спасибо, – робко улыбнувшись, пробормотала Клелия.

Затем она дала натереть себя ароматическими маслами лаванды. У прислуги Умберто была легкая рука, и вскоре массаж стал приятным. Клелия прикрыла глаза и постаралась отогнать дурные мысли. Страх перед первой супружеской близостью отступил. Ей казалось, что она быстро привыкнет к супружескому долгу и вскорости станет матерью. Она так долго мечтала о семье и теперь, оказавшись в шаге от мечты, корила себя за трусость. Мать предупредила ее, что первая близость может быть болезненной, однако эта боль быстро утихнет.

– Вот ваш халат, синьора. – Голос служанки вернул ее к действительности. – Я скажу доктору Дзукки, что вы готовы?

– Да.

Оставшись одна, Клелия старалась сохранять спокойствие. Воспоминания о первом поцелуе вызвали на ее лице улыбку. Это случилось на лодке, около виллы Боргезе. Умберто поцеловал ее, когда они остановились посреди озера. Так отчего же теперь ей так страшно? В чем причина столь глупого беспокойства? Быть может, все дело в дошедших до нее слухах, которым она отказывалась верить? Как-то подруга рассказала ей, что видела Умберто выходящим из борделя. Когда Клелия потребовала объяснений, тот сказал, что навещал больную – ведь доктора обязаны помогать всем нуждающимся, – и предположил, что подруга решила оклеветать его из зависти. Далеко не каждой девушке выпадает честь стать невестой молодого врача.

Клелия обвела взглядом комнату, чтобы скрасить ожидание. Спальня фамильного особняка, не считая огромной двуспальной кровати, была обставлена весьма скромно. Стены украшали сельские пейзажи в массивных позолоченных рамах.

Ее взгляд задержался на зеркале. Оттуда на нее глядела привлекательная, но перепуганная и растерянная молодая женщина. Клелия поднесла руки к лицу, чтобы успокоиться перед приходом мужа. Поднялась и прошлась от будуара к кровати. Атласные туфли утопали в меховом ковре. Опершись об изголовье, дрожащей рукой она коснулась парчового покрывала.

Услышав звук открывающейся двери, она чуть не подпрыгнула от испуга. На Умберто был пурпурный халат с отворотами из золотого шелка. В руках он держал бокал. Сделав глоток, Умберто ей улыбнулся. Казалось, он был в приподнятом настроении.

– Моя прекрасная Клелия! – воскликнул он. – Иди сюда, любимая! Сядь перед зеркалом и причешись.

Клелия кивнула и выполнила все в точности так, как ей было велено. Взяла со стола серебряный гребень и медленно прошлась по распущенным локонам. Из-за дрожи в руках даже такое простое действие давалось ей с трудом.

– Ты прекрасна, как… как богиня, – пробормотал он, поставив бокал на комод около туалетного столика. Затем резким жестом распахнул халат, и Клелия с ужасом увидела, что под халатом ничего нет.

Умберто застыл на месте, буравя ее взглядом. Казалось, его забавляло происходящее, а вот Клелии с каждой минутой становилось все больше не по себе. После двух лет помолвки она оказалась целиком в его власти. Забрав гребень, он бросил его на туалетный столик. Клелия боялась того, что последует дальше.