Пять шагов навстречу (СИ)

— Ты никогда не можешь быть уверена в словах другого, даже если они юридически подтверждены. Правду знает только отвечающий. Дело совести.

— Кому ты доверяешь? Я хочу знать, — говорит Трикси, добавляя: — Кроме себя, конечно.

Жму плечами и говорю то, что первым возникает в голове.

— Отцу.

— Почему?

— Что почему?

— Почему ты ему доверяешь?

— Потому что знаю, что могу на него положиться всегда и во всём. Всё остаётся только между нами.

— На кого может положиться он?

— У него есть друзья.

— Кому он доверит пистолет и повернётся спиной в самой худшей ситуации?

— Маме, не считая нас.

— Ты думаешь, что он ничего не рассказывает ей?

— Нет.

— Откуда такая уверенность?

— Ты пытаешься настроить меня против моей же семьи? Ты совсем рехнулась?

— Я просто хочу знать. Я никогда не встану между тобой и семьёй. Во-первых, никогда нельзя ставить перед таким выбором, а во-вторых, ты всегда выберешь семью. Я хочу знать, почему ты доверяешь ему.

— Если бы мама знала обо всём, что я сделал, я бы скорей всего получил пулю в лоб или голова отсоединилась от тела с помощью её рук. Я доверяю ему, как себе, если не меньше.

— Тогда почему он ничего не знает о том, что случилось с тобой или Мэди, или между вами двумя?

— Потому что у нас есть объединяющая черта: сначала мы делаем, а потом думаем. И тогда мне просто повезло, что я ничего не сделал. Удачное стечение обстоятельств для меня и для него.

— Для него? Кто-то изнасиловал её?

Глаза Трикси бегают по мне, ища догадки и подсказки, но моё лицо похоже на камень. Она в ужасе, я же снова чувствую, как когда-то умер изнутри.

— Нет. Я уже сказал: ни ты, никто-либо другой об этом не узнает, кроме нас двоих… И Ди. Тем более родители.

— Он что-то сделал ей?

— Нет.

— Почему ты не хочешь говорить об этом? Может, проще рассказать кому-то другому?

— А ты сможешь что-то сделать или помочь? С чего ты взяла, что я доверяю тебе?

— Ты можешь это делать.

Изо рта вылетает смешок, который я не успеваю уловить.

— А чем ты отличаешься от других, Трикси? Почему я должен доверять тебе, а не кому-то ещё? Если я не рассказал это отцу, то была причина. Ты помнишь, что я сказал Эмили?

— Когда?

— В коридоре, — напоминаю я. — Я могу повторить слово в слово: никогда не придавай себе слишком большое значение в чей-то жизни. Ты можешь ошибаться. Я не говорил это из-за злости или чтобы сделать ей больно, честно сказать, мне плевать. Я лишь констатировал факты и правду.

— Если бы я ничего не значила для тебя, ты бы никогда не звонил и не вспомнил меня. Никогда не приходил бы и ни разу не заговорил со мной.

— Но это не означает то, что я должен выкладывать тебе всё, в том числе доверять.

— Ты даже не пытаешься довериться мне.

— Может, есть причина или для тебя во всём виноват я? Виноваты все, но не ты?

— Я так не говорила!

— Не обязательно что-то говорить, можно делать. Порой, лучше слов. Я объясню тебе, Трикси, почему не доверяю тебе: ты не знаешь, чего хочешь. Сегодня я тебе нужен, а завтра не нужен. Меня не устраивает такой формат. Ещё это можно назвать ригидностью. Ты категорически не желаешь принимать что-то, даже если будет миллион достоверных фактов, подтверждающих мою правоту, ты всё равно будешь отстаивать свою правду. Так или иначе, ничего не изменится.

— Я могу поменять своё мнение, потому что изменила его о тебе.

— Кто был инициатором? Я или ты? Сколько раз ты пришла ко мне?

— Два.

— Сколько пришёл я?

— Я не хочу считать.

— Потому что это ни один и ни два. Чувствуешь разницу? Вот он, метод проб и ошибок.

— Сейчас я тут!

— Приехала бы ты, если бы ничего не было днём?

— Да.

— Я не знаю, почему не могу тебе верить. Я бы хотел, чтобы всё было по-другому, чтобы всё началось не так, как началось.

Разворачиваюсь, направляясь к раздевалкам. На этот раз Трикси не окрикивает меня и не спешит следом. Позади никакого шума, лишь глухой стук двери, закрывшейся за спиной, и разделяющей нас бетонными стенами. Такие стены не только материально, но и морально.

Не могу утверждать, что радуюсь нашей схожести. Наоборот, где-то внутри, этот факт выворачивает меня наизнанку, сжимает крепкими тисками и душит. Сейчас я мог совершить одну из самых главных ошибок, о которой пожалею или наоборот — порадуюсь в будущем. В любом случае, это был и будет мой выбор. Моя ошибка или победа. Дерьмово, что сейчас я не могу найти себе место и терзаю мысленно, но знаю, это временно. Всё временно. У всего есть свой срок.

Холодный душ не помогает снять напряжение и подарить успокоение. Раздражённым я встал под струи воды, и таким же вышел. Хочется набрать номер Ди, чтобы выплеснуть эмоции, но стойко держусь. Возможно, я отрублю себе руки или сломаю телефон, чтобы не звонить ни ему, ни Мэди. Встряхнув головой, чтобы выбить поганые мысли и выгнать влагу из копны волос, выхожу в раздевалку и натягиваю джинсы. Дверь хлопает, когда я натягиваю футболку, и как только просовываю через ткань голову, застываю.

Бросив сумку на пол, Трикси смотрит на меня, я же с удивлением, перевожу взгляд на пол. Конечно, я знаю, кому принадлежит сумка: Ди, он ходит с ней уже год. Единственное, что я не понимаю — к чему это.