Пять вариаций с мужьями

Клиент повернулся, взял бутылку за горлышко и стал пить. Выпил. Бросил бутылку на кровать. Потом взял свою огромную сумку и сгрёб в неё всё, что было на столе.

Застегнул.

– Всех благ. – И вперевалку вышел.

Саша опустился в кресло.

Глянул на Таню – постучал пальцем по лбу.

– Я сейчас тебе всё объясню… – заторопилась она.

– Не надо.

Она отвернулась.

– Ладно, – сказал Саша. – Что будем делать?

Она не отвечала.

– Таня…

Она не отвечала.

– Ну… Извините, – сказал Саша искренне.

Таня повернулась к нему. Смахнула что-то со щеки. Да, – слезу.

– Ничего. Мэа кульпа.

– Что?

– «Моя вина». По-латыни.

Помолчали.

– А юбку вы… я вижу – не укоротили?

– Нет. Вы знаете, не требуется. И так идут.

Раздался лёгкий, но отчётливый стук в дверь.

– Кто это? – вскинул голову Саша.

– Да-да! – громко сказала Таня.

Но никто не входил.

Таня быстро пошла к двери. Открыла, выглянула. Закрыла.

– Никого…

Она откровенно встревожилась – и Саша стал её успокаивать:

– Предлагаю версию. Он перепутал номер. Постучал – и увидел, что перепутал. Если его нет в коридоре – значит, он и этаж перепутал. И побежал к лифту.

– Да… по-видимому, так… Только это была она, а не он.

– Откуда вы знаете?

– Стук был не мужской.

– Вы можете определить пол по стуку? – удивился Саша.

– Вы женский почерк отличаете от мужского?

– Но стук – это не почерк.

– Стук, почерк, походка… дыхание… Саша! Женщины мир ощущают активнее, чем мужчины. Острее, полнее…

– Ну, не знаю. Была у меня одна подруга… В смысле, девушка…

– Да.

– Она не ощущала мир активно.

– А как вы это поняли?

– Случайно. Я ей – цветы, а она – совершенно не видит! что три листика – по стеблю – по спирали – друг от друга – один, запятая, шестьсот восемнадцать тысячных! В соотношении!.. Это ряд Фибоначчи!.. Причём абсолютно точно!..

И Саша почему-то замолчал.

– Ну, и?.. – подстегнула Таня.

– Что?

– С девушкой этой… у вас как?

– Давно уже никак, – Саша махнул рукой. – А вы говорите: острее… полнее…

– А другие девушки – тоже не ощущали? вашего Фибоначчи?

– Ну… по-разному, – неохотно ответил Саша. – Вы понимаете, девушки – это время. Они все хотят времени.

– Хорошо, что вы это понимаете.

– Да что ж тут непонятного… А у меня его нет! И когда они об этом узнают…

– А чем же вы так заняты?

– Не знаю, как вам объяснить… В общем, есть одна задача.

– Всего одна?

Но Сашу уже утомили её расспросы.

– Давайте в другой раз, ладно?

– Конечно, конечно, – сразу же согласилась Таня.

Помолчали.

– Есть хочу, как собака, – признался Саша.

– Я тоже.

– День такой трудный был…

– И у меня. – Таня пошла в ванную.

– Я им тут объясняю, что нужно делать, а они не только не делают, но даже не понимают! что нужно сделать. Но не уточняют. И вот этого – я не могу понять!

– А у меня Красноикрянский, – ответила Таня из ванной, – это тут первый зам… должен заключение подписать, а он не подписывает.

Начала перед зеркалом снимать с себя раскраску.

Саша сел поудобней и вытянул ноги.

Переспросил:

– Как его фамилия?

– Красноикрянский, – ответила Таня из ванной.

Она была без блузки, тёрла ваткой лицо, смотрела на себя в зеркало и при этом разговаривала с Сашей… и разговор их звучал как-то привычно-семейно.

– А что же ваш муж? денег не шлёт?

– Возможно, он выслал. Но я не могу получить.

Саша удивился.

– Почему?..

– Не знаю. Хожу на почтамт каждый день…

– А я ходил – ну, поначалу… что-нибудь разгрузить. И не разгрузил.

– Почему?

– Конкуренция. Берут только знакомых.

Таня вышла из ванной – естественная и похорошевшая:

– А не сходить ли теперь нам вместе – и выпить чаю?

– Чаю!.. Да!.. Хорошо бы… – Саша даже привстал.

Таня открыла холодильник и достала пачку печенья:

– Ловите!

Саша поймал и зажал в руках, не веря:

– О!.. Это откуда?..

– Из холодильника. Память о первом клиенте.

– Как вы сохранили?..

– Женская сентиментальность.

– Сен-ти-мен-тальность!.. – голодный Саша наслаждался этим словом. – Какое прекрасное свойство…

– Да, – подтвердила Таня. – Раздевайтесь.

Саша замер.

– Куртку – снимите. Мы ведь вернёмся.

– А… ну, да…

Саша снял куртку и пошёл к двери.

– Стойте!

Он остановился.

– Отвернитесь.

– Зачем? – спросил Саша глуповато.

– Я переоденусь.

– А… ну, да…

– И не поворачивайтесь.

Саша отвернулся и стал напряжённо смотреть перед собой. Казалось, что он вслушивался в шорохи одежды.

– Всё. Можем идти, – сказала Таня.

Саша не реагировал.

– Саша!

Он вздрогнул:

– А?..

Таня стояла перед ним – в пуловере, с сумочкой, – готовая выходить.

– Подождите… Я тут сейчас подумал… Нам надо разработать выигрышную стратегию.

– Вот и давайте – за чаем…

– Нельзя! Нет! Это – нельзя, чтобы слышали!

– А мы будем шёпотом, – Таня смотрела на Сашу своим невозмутимым взглядом.

– Я должен вам сказать… я не умею шёпотом. Почему-то. Вот знаете, как бывает, вот, шепчутся…

– Да уж конечно, знаю.

– Ну, вот. А я не могу. Сколько раз пробовал – не выходит. И свистеть не могу.

– А вы случайно не левша?

– Левша. А как вы догадались?

– Не знаю. Просто подумала.

– А что, есть связь? Неумение шептаться – и левша?

– Нет, связи нету. Во всяком случае, она мне не известна.

– Но тогда – как же вы догадались?

– Но я же только что объяснила. Понимаете – вы какой-то особенный… Я и подумала: может, вы ещё и левша?