Пять вариаций с мужьями

Они шли в буфет и громко разговаривали на ходу.

– …В чем наш принцип? – горячо толковал Саша. – В адекватной интерпретации!..

– Верно. Верно, – соглашалась Таня.

– Отсюда – какой вывод?

– Какой?

– Не падать на первого! Ясно?

Таня чуть помедлила.

– Всё-таки поясните.

– С их стороны – предложение, с нашей – спрос. То есть мы – выбираем…

– Разве? – не поверила Таня. – Ведь это я себя предлагаю. А они – смотрят, подходят… Формально говоря, совершают покупку. Выбирают – они.

– Нет! Это заблуждение!.. как Солнце вокруг Земли! Они вас выбирать не могут, вы одна! Это мы их выбираем! И мы не просто выбираем, мы обязаны делать выбор! Это я вам говорю как математик.

– Вы математик?..

– Да. А вы думали – кто?

– Я думала, вы философ, – сказала Таня очень серьёзно.

Саша даже остановился.

– Я?..

На них пристально смотрела дежурная по этажу – они оказались рядом с её столом, – пожилая и очень на вид неприятная. И смотрела – как-то нехорошо.

За столиком Саша вернулся к теме:

– Вы меня… поразили. Неужели я похож на философа?

– Если честно – я пошутила, – созналась Таня.

– Надеюсь. Философы – они же… как дети!

– Да?.. Почему? – Таня опустила стакан.

– Они живут в плену собственных выдумок. Придумают что-то – и верят. Но поскольку физически они взрослые, то они и других заставляют верить! Чем наносят громадный урон мировой цивилизации.

– А мне казалось… – начала Таня.

Но Саша продолжал:

– Они убеждены – и всех нас убеждают, – что они объясняют мир. Ха-ха-ха. Сколько школ этих… философских… течений всяких… Столько и объяснений. Взаимоисключающих! Несовместимых! И самое главное что? – принципиально недоказуемых! На протяжении тысяч лет! И это называется наукой?..

– Видите ли…

– Нет! Математика!.. только она! отражает реальность!.. Без субъективности! без конъюнктурности! Она… её не купишь! И не заставишь! Она правдива, как сама жизнь! Она и есть жизнь!.. И только на неё и можно положиться. Больше просто не на что. Только она и есть наука. А всё остальное – так, политика…

Таня свой чай уже выпила; он про свой позабыл. Он был во власти движения своей мысли.

– Вчера правда одна, а сегодня уже другая. А тогда – она – где? А? Где правда? Тут или там? Сегодня или вчера? Или, может, она появится только завтра? А может, послезавтра?.. – Сашин голос набирал силу. – И мы всю жизнь проживём в неправде?.. Где же выход? Возможен ли он? Ответьте!

Таня не отвечала.

– Отвечу вам я: да! Существует истина!.. Её нельзя изменить! У правды есть срок жизни, а истина – вечна! Но что есть истина?..

Таня смотрела на него не отрываясь.

И не только Таня.

Буфетчица, считающая выручку, застыла – с пачками денег в обеих руках, – смотрела на Сашу.

Уборщица в чёрном – перестала тереть пол – смотрела на Сашу.

Полукольцом стояли, оставив свою еду – все, кто сейчас был в буфете, – смотрели на Сашу.

А Саша смотрел на Таню. И отвечал на самый главный вопрос:

– А истина – это математика!

Взмахнул рукой, опрокинул стакан. Успел его подхватить. Но чай – вылился.

Оба стакана были пусты.

Потом они снова сидели в её номере, и теперь пил только Саша – но не чай, а просто тёплую воду. И продолжался разговор.

– …Вот сейчас я давно уже занят одной проблемой, – Саша отставил стакан и потёр у себя за ухом.– Математическое описание поведения одиннадцатимерного объекта в двадцатидевятимерном пространстве.

– А есть такие?

– Что?

– Объекты.

– Конечно! Сколько угодно. Только м их не видим. И если я это сделаю… это фурор. Мировой!.. В общем… это моя главная задача.

– А неглавные задачи у вас какие?

– Неглавные задачи – это не математика.

– Ах, вот как.

– Да. Но…

– Что?

– Не хватает озарения. Знаете, ну… Вспышка!.. Которая всё освещает.

– Знаю, – сказала Таня.

– Как правило, она вызывается каким-то потрясением.

– То есть надо, чтобы вас – что-то потрясло? – уточнила Таня.

Саша был серьёзен.

– Совершенно верно. И тогда я смогу потрясти остальных. Но надо, чтобы сильно потрясло. Потому что… ну, сами представьте: увидеть одиннадцатимерный объект… в полном его объёме… но не из нашего пространства, это невозможно, – а из двадцатидевятимерного…

Таня слушала его, подперев щеку ладонью. Настольная лампа освещала комнату мягко и не полностью…

Но Саша вдруг встал и начал надевать куртку.

– Значит, завтра: во-первых, объект… э-э… клиент… должен быть впечатлительный. Нервный.

– Да, я это уже поняла.

– Размеры клиента должны быть сравнимы с моими. Причём сравнение должно быть в мою пользу.

– Я постараюсь, – искренне пообещала Таня.

– Далее. В-третьих. Или во-вторых?..

Таня помедлила.

– Во-вторых.

– Или в-третьих?.. – Саша силился вспомнить. – Ну, неважно.

– Да, – согласилась Таня.

7.

Стол в номере Тани был завален множеством разных кулёчков – и в каждом из них была пища. Таня сосредоточенно ела, а сбоку сидел клиент №4 – плюгавенький мужчинка, морщинистый, принаряженный, с платочком в нагрудном кармане. Он неподвижно глядел в пространство. В нём уже чувствовалась жертва, обречённость на заклание.

Это длилось довольно долго.

Дверь будто взорвалась! и появился Саша.

– Муж, – указала ложечкой на него Таня, не прерывая трапезы. – Это мой муж. Неожиданно приехал.