Пять веселых повестей

- И ему тоже шестнадцать стукнуло? - немного растерявшись, спросил милиционер.

- Еще как стукнуло! - бодро соврал я. В самые трудные минуты на меня всегда находила отчаянная храбрость.

- И какая мелкота пошла! - буркнул милиционер. Он презрительно оглядел невысокого, а от страха уж совсем съежившегося Нытика.

Проверять у Витьки паспорт милиционер все-таки не стал: побоялся, что опять осечка выйдет.

Но кассирша-то обязательно потребует паспорт - в этом я был уверен. Голова моя работала, как говорится, с полным напряжением. А что-то внутри так и подмывало не сдаваться, добиться своего.

Я незаметно сунул Витику Димин паспорт и шепнул:

- Покажешь кассирше. Только, смотри, не раскрывай, а так, издали помаши. Ясно?

- Я-ясно, - жалобным шепотом ответил Нытик. Он до того перетрусил, что ему уж, наверно, и в кино идти не хотелось.

- А деньги? - вспомнил он. - По одному-то паспорту не дадут. Деньги нужны!

Я сунул ему в руку двадцать копеек.

- Ничего не полу-учится, - промямлил Витька.

Честное слово, смотреть на него было противно. Через каждые две минуты он оборачивался и повторял:

- Вот уви-идишь, ничего не полу-учится…

Я бы с удовольствием вытащил несчастного Нытика из очереди, отобрал у него паспорт и деньги. Но у меня появился прямо какой-то спортивный интерес: надо получить еще один билет, обязательно надо!

Чтобы не видеть кислой физиономии Нытика, я отвернулся к двери и стал смотреть на улицу. А в это время с грузовика в глубокую яму, вырытую на краю тротуара, осторожно опускали развесистую липу с длинными переплетенными корнями и застрявшей в них землей. Железные пальцы подъемного крана цепко держали дерево за ствол.

«А вот интересно, откуда привезли эту липу? - подумал я. - И где она росла раньше? Наверно, где-нибудь на краю пестрой полянки. Слушала она себе пение птиц и не думала, что привезут ее сюда, на шумную улицу, и посадят прямо напротив кинотеатра. И что каждый вечер под ее раскидистыми ветвями вместо птичьих песен будут раздаваться одни и те же слова: «У вас нет лишнего билетика? Лишнего билетика нету?»»

Мои мысли были прерваны громким возгласом Нытика:

- Это мой паспорт! Мо-ой!..

Я обернулся и увидел ужасную картину: кассирша привстала со своего места, от злости чуть не просунула голову в узкое окошко и, потрясая раскрытым Диминым паспортом, кричала:

- Я по этому паспорту уже продавала билет. Где ты его взял? Говори, где!..

- Это мой паспорт. Мо-ой!.. - бубнил бледный, растерянный Нытик.

- Нет, не твой! Пока владелец не найдется, не отдам документ - и все!..

Увидев, что Димин паспорт в опасности, я бросился к кассе.

- Владелец уже нашелся! Нашелся владелец! Я тут…

- Ах, это ваш? А как же к нему попал?

- Н-не знаю…

- Не знаете? А может, он украл у вас?

При слове «украл» милиционер грозно двинулся к кассе. Нытик съежился. Надо было спасать его!

- Нет, он не украл. Вовсе не украл… - быстро заговорил я, обращаясь то к кассирше, то к милиционеру. - Он не украл. Это я сам дал ему. Просто так, на время… Поносить…

- Ах, поносить дали? - еще сильнее возмутилась кассирша. - Так вы свой паспорт у администратора получите. Вход с улицы, за углом.

Кассирша уселась на свое место.

Вся очередь весьма неодобрительно оглядывала нас с Витькой. А одна ехидная гражданка, из тех, что всегда вмешиваются в чужие дела, поджала свои тонкие губы-полоски и спросила:

- У вас что же, молодой человек, один паспорт на двоих? Очень оригинально!

Я снова навалился на знакомый уж мне деревянный подоконничек.

- Отдайте мой паспорт. Отдайте!

Но кассирша не обращала на меня никакого внимания. Она вновь глядела только на билеты и деньги да отрывисто повторяла:

- Вам какой ряд? Вам за какую цену?

- Отдайте мой паспорт!

Люди в очереди стали возмущаться и оттирать меня от окошка.

- Не мешайте, молодой человек. Не задерживайте очередь. Вам русским языком сказано: получите у администратора!..

ПАСПОРТ В ПЛЕНУ

Итак, мой паспорт оказался в плену.

Администратор был взъерошенный, злой человек, который, казалось, не спал двадцать ночей подряд. Он сидел в маленькой голубой комнатке. В стене, за его спиной, было проделано полукруглое окошко, закрытое голубой, под цвет комнаты, фанеркой. В окно то и дело стучали, но администратор не открывал его, а только пожимал плечами и произносил все время одну и ту же фразу: «Вот люди! Вот люди!..»

Войдя в комнату, я вздрогнул и спрятался за раскрытой дверью - так что со стула, стоявшего в уголке, меня не было видно. На этом самом стуле сидел, опираясь на палку с толстым гнутым наконечником, мой сосед по читальне - добрый лысый дядя.

Администратор заметил меня, но не обратил никакого внимания. Он пристально следил за своими пальцами. А пальцы его барабанили по стеклу, лежавшему на столе и уже треснутому во многих местах. «Добарабанился!» - подумал я.

Лысый дядя между тем говорил:

- Поймите, что ко мне приехал зять из Актюбинска. Я не видел его уже пять лет!

Администратор продолжал барабанить, следя за пальцами, словно боялся сбиться с мотива.

- Может быть, и ваша дочь скоро выйдет замуж. И у вас тоже будет зять.