«Пятая колонна» и Николай II

Разложение пошло стремительно. 19 апреля немцы ограниченными силами предприняли частную операцию на Юго-Западном фронте, решили отбить Червищенский плацдарм на р. Стоход. Его обороняли 14 147 человек. Из них в бою было убито и ранено 996, а 10 376 пропали без вести. То есть сдались или дезертировали. После этого Людендорф пришел к выводу, что России можно не опасаться, и на фронте наступило затишье. Русские были уже неспособны на активные действия, а неприятельское командование приказало не тревожить их. Опасность сплачивает людей, не надо мешать им разлагаться дальше [88].

«Третий кит» Временного правительства, Милюков, стал министром иностранных дел. И если царская власть отстаивала национальные и государственные интересы, то теперь послы Англии и Франции распоряжались российскими министрами как своими приказчиками! Каждое их слово становилось непреложным указанием, обязательным к исполнению [48]. Кстати, подобная зависимость от иноземцев становилась отличным козырем для большевистской и немецкой пропаганды. Агитаторы внушали: «министры-капиталисты» продались с потрохами, воюют за чужеземные интересы. А германское командование 29 апреля утвердило текст новой листовки для распространения на фронте — «русские солдаты являются жертвами британских поджигателей войны».

Вот теперь-то в Берлине возникли реальные надежды не только как-нибудь продержаться, а завершить войну с крупным выигрышем за счет России. Активизировали поддержку большевиков, снова выделили Парвусу крупные суммы, 5 млн марок. Германское руководство одобрило формулу, придуманную генералом Гоффманом. Призывать к миру «без аннексий и контрибуций», но при этом не забывать «право наций на самоопределение». Области, которые самоопределятся, попадут под контроль немцев. В немецкой ставке даже выпустили брошюру «Будущее Германии» с картой России, там были обозначены месторождениями полезных ископаемых, места проживания «нерусского населения», рассматривались возможности колонизации [88].

Но снова мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией! Германия делала ставку на революционеров, а Милюков, еще недавно вопрошавший с трибуны «глупость или измена?», принялся собирать этих революционеров в Россию! Министерство иностранных дел разослало указания российским посольствам и консульствам за рубежом — предложить политическим эмигрантам воспользоваться амнистией. Мало того, обеспечить им проезд на родину за казенный счет [97].

Новые властители России поспешили засвидетельствовать лучшие чувства не только перед союзниками и революционерами, но и перед международными еврейскими кругами. Под руководством Керенского стали разрабатывать закон о равноправии иудеев. О том, что «черта оседлости» уже отменена в августе 1915 г., никто не вспоминал. Авторы обращались к думской «Коллегии еврейских общественных деятелей», согласовывая каждое положение. Причем члены Коллегии оказались более рассудительными, чем министры и их помощники. Указали, что публикация такого закона будет выглядеть просто глупо. Предложили, чтобы он «носил общий характер и отменял все существующие вероисповедные и национальные ограничения» [70]. Керенский с товарищами учли критику и сделали именно так, как просили.

Их усердие оценили. Сам Шифф прислал телеграмму министру иностранных дел Милюкову, впервые принял благожелательный тон к России, поздравил с «великой и бескровной революцией». Милюков в ответной телеграмме рассыпался в изъявлениях дружбы. Стараясь подольститься, расхвалил кафедру социологии, которую Шифф основал в одном из американских университетов. Между прочим, это упоминание в правительственной телеграмме наводит на размышления. Дело в том, что кафедра Шиффа стала первым в США центром, который начал на научном уровне внедрять теории иллюминатов.

Это одно из самых радикальных течений масонства, основанное в 1776 г. в Баварии Адамом Вейсгауптом. В переводе с латыни «иллюминаты» — «просвещенные». Хотя возможно и иное толкование: «люди света», «несущие свет» (а «князем света» оккультисты называют Люцифера). Они провозглашали своей задачей разрушение всех мировых религий, монархий, института семьи и брака, слом всей традиционной системы ценностей. А также всеобщую глобализацию со стиранием государственных границ и национальностей. В XVIII в. такие цели выглядели бредовой утопией. В XXI в. вряд ли кто-нибудь назовет их фантастическими.