«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров

Назавтра, 17 июля, произошло убийство Романовых в Алапаевске. Ночью за город вывезли великую княгиню Елизавету Федоровну (после гибели от рук террориста мужа она была настоятельницей Марфо-Мариинской обители), ее келейницу монахиню Варвару, великого князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина, Игоря Константиновичей, Владимира Палея и Ф. Ремеза. С побоями и издевательствами их повели к старой шахте — колодцу глубиной 20 метров. Над ним была перекинута доска, обреченным завязывали глаза, связывали руки и заставляли идти, чтобы падали вниз живыми. Сергей Михайлович оказал сопротивление, пытался увлечь за собой большевика Плишкина, и великого князя убили выстрелом в голову. А в Алапаевске был разыгран спектакль со стрельбой, при этом прикончили и бросили на улице заранее арестованного мужика — народу объявили, что заключенных освободили и увезли налетевшие белые…

Но замести следы не удалось. Не все жертвы погибли при падении в шахту. Они еще долго жили, мучились. Оттуда неслись крики, стоны, молитвы, духовные песнопения. Услышали крестьяне, приходили к шахте. Палачи несколько раз возвращались, чтобы добить выживших. Бросали вниз бомбы, потом кинули горящую серу — удушить их дымом.

С трупами расстрелянных в Екатеринбурге тоже управились не сразу. Вывезли за 11 с половиной верст, к деревне Коптяки. Принялись раздевать и обнаружили бриллианты, зашитые в лифы царевен. Начались ажиотаж, поиски других драгоценностей, споры. Юровский наводил порядок с большим трудом. Все участники были вдребезги пьяны. Долго не могли найти места, намеченного для захоронения. А когда нашли, поленились возиться. Побросали тела в старую шахту, пытались завалить ее взрывами гранат, да и то неудачно. Оставили и поехали прочь. За такую «халтуру» бригада получила крупную нахлобучку от начальства. 18 июля все пришлось переделывать. Тела извлекали из шахты, расчленяли, жгли на костре и обливали серной кислотой (было израсходовано не менее 30 ведер керосина и 11 пудов кислоты). Как идет уничтожение, приезжали проверять лично Белобородов с неизвестным посланцем из Москвы. То, что осталось после сжигания, попрятали по болотам или старым штольням.

А в Москве, получив донесение с Урала, Свердлов отреагировал так, как он наметил заранее. Официальный документ гласит:

«Протокол № 1 выписка из заседания ВЦИКа от 18.07.1918.

Слушали: сообщение о расстреле Николая Романова (телеграмма из Екатеринбурга).

Постановили: По обсуждении принимается следующая резолюция. ВЦИК в лице президиума признает решение облсовета правильным. Поручить т.т. Свердлову, Сосновскому, Аванесову составить соответствующее извещение для печати. Опубликовать об имеющихся во ВЦИК документах (дневник, письма). Поручить т. Свердлову составить особую комиссию для разбора».

Лжи здесь предостаточно. 18 июля ВЦИК не собирался. Заседал только Президиум ВЦИК. Те же Свердлов, Аванесов, Сосновский. И никаких документов — дневника, писем (от «Офицера», о подготовке побега) у ВЦИК еще не имелось. Эти документы хранились у членов царской семьи. Следовательно, Свердлов уже знал о том, что семья уничтожена и документы ему привезут. И даже на заседании правительства была оглашена ложь: будто убили только царя, а его семью эвакуировали. Фальшивую эвакуацию разыграли в Екатеринбурге 20 июля. Для этого были собраны приближенные Романовых, содержавшиеся по тюрьмам, — Шнейдер, Гендрикова и ряд других лиц. Их посадили в поезд, распространяя слухи — вывозят царских родных. Отправили в Пермь, но не довезли, по дороге расстреляли.

Кто из советского руководства, кроме Свердлова, санкционировал эти злодеяния, точных сведений нет до сих пор. Известно, что к цареубийству были причастны Зиновьев, Урицкий. Дзержинский, как уже отмечалось, был возмущен и поражен самоуправством. Относительно Ленина однозначных доказательств нет. На него указывают всего два свидетельства, и оба сомнительные. Автор одного из них — Сергей Труфанов. Бывший иеромонах Илиодор, сначала выступавший в роли борца за православие, торговавший за рубежом грязными сплетнями о царской семье и Распутине. Потом отрекся от православия, поступил в ЧК. Потом опять удрал за границу и торговал грязными «сенсациями» о коммунистической верхушке. Доверять подобному типу было бы, мягко говоря, опрометчиво.

Второй источник — мемуары Троцкого. Лев Давидович рассказывал, будто сам он отсутствовал в Москве, а когда вернулся, Свердлов сообщил ему новость о расстреле государя. Троцкий спросил: «А кто решал?» Яков Михайлович якобы ответил: «Мы здесь с Ильичом решали». Но и это ложь. Такого диалога не было и не могло быть. Протоколы заседаний Совнаркома и ЦК показывают: Троцкий в данное время никуда не отлучался, находился в Москве. Почему предпочел соврать? Этот вопрос остается открытым.

Гнойник тринадцатый

Пауки в кремлевской банке