Пятьдесят свиданий с врагом

Кто-то потреблял еду или одежду, а Джун врала по мелочи. До сих пор. Дурная привычка оказалась до безобразия въедливой. Если бы ложь можно было намазывать на хлеб, то Бэмби-Джун заболела бы остеохондрозом. Но она упорно старалась избавиться от этого дефекта.

«Я могу чем-то помочь?» – поинтересовался Люк.

«Нет, но спасибо за поддержку».

«Всегда пожалуйста, Холли».

Люк был хорошим парнем, юморным и заботливым. Правда, считал, что его подругу по переписке зовут Холли Беккет и она солистка группы «Драйв».

Глупо получилось, конечно.

Именно Холли завела аккаунт на сайте знакомств для «сливок общества». Она написала красавчику по имени Люк, который учился в Королевском колледже хирургов в Эдинбурге. Но парень с первых же слов взбесил ее, и она «сплавила» его поболтать с Джун: вдруг ей понравится, а то всё одна да одна. А тут хирург. Тоже животных любит.

– Он, вообще-то, людей собирается лечить, – засмеялась тогда Джун.

– Нет, он собирается их кромсать. Значит, животных жалеет больше.

Джун ответила Люку, и завязалось общение. Уже три недели переписывались. Она хохотала над шутками парня и, в свою очередь, умела развеселить его.

И сейчас, перед выходом на свидание №1, виртуальная дружеская поддержка помогла прийти в себя, как по взмаху волшебной палочки. Казалось бы: одно хорошее слово – это ведь так мало. Но для Джун оно означало целый мир.

Тони

Он выдохнул пар с ароматом ностальгии, отложил электронную сигарету и прикрыл глаза: только с работы, устал. Хотя, конечно, жаловаться причин не было. Компанией Фрэнка управлял совет директоров, Летти контролировала рутину, так что бизнес оказался в надежных руках. Тони не переживал, что развалит дело отца. Он и сам работал в главном офисе два дня в неделю – в понедельник и среду, изредка в субботу, чтобы влиться в процесс.

В мужском клубе, который располагался в старинном каменном доме на Хай-Стрит, рядом с Эдинбургским замком, сегодня было людно. Конец осени, местная элита тянулась к теплу в каминах, которые топили вечерами. В свободное время здесь собирались наследники кланов, состоятельные бездельники и просто амбициозные ребята из разных сословий, которые стремились пробиться выше по социальной лестнице. Тони был самым младшим из тех, кому предстояло возглавить семейный бизнес, и к нему теперь стали относиться, как к старшему, будто ему лет восемьдесят, а не двадцать один.

Он заскочил сюда ненадолго, чтобы обсудить с приятелем путешествие в норвежские горы на следующие выходные: хотелось отвлечься от меланхолии и покататься на сноуборде. Но с учетом новых обстоятельств придется брать с собой Джун.

– Ты какой-то взвинченный, – заметил тот самый приятель, Люк Найт, который сидел в соседнем кресле, разглядывая стакан с… соком. Люк вообще не пил алкоголь, считая, что будущему хирургу это противопоказано, как и любой стресс.

– Встречаюсь кое с кем.

– Девушка?

– Да.

– И чем она тебе не угодила?

Многогранный вопрос. И каждой гранью, как лезвием, в нутро впивается.

– Она для меня токсичная. Пробуждает во мне темную сторону, как Палпатин.

– В тебе? Темная сторона?! Не верю. – Люк усмехнулся.

– Был бы ты Скайуокер, то не смеялся бы3, – резонно заметил Тони.

Он чувствовал себя Энакином, идущим на встречу с Палпатином. Гарри Поттером, идущим к Волан-де-Морту… Тони Андерсоном, идущим к Бэмби-Джун… Тягостное, но такое необратимое чувство, что по-иному и быть не могло. Это Рок. И все, что остается, – бороться с соблазном отдать собственную душу не пойми кому. А ведь Джун и была для него не пойми кем: он ее не понимал.

Тони в который раз глянул на часы: пора. Встреча предстояла в пабе «Рука Конхобара», минут десять езды отсюда.

Следовать расписанию отца никто не заставлял, можно было выбрать какой-нибудь музей, чтобы вообще не разговаривать с Джун, но тогда пришлось бы заранее обсуждать с ней место и время. Проще явиться на два часа, поужинать и свалить.

Фрэнк, конечно, выбрал этот паб для первой «профилактической» беседы специально, чтобы ткнуть Тони носом в прошлое, которое неизменно вызывало прилив тепла к сердцу, щемящей ностальгии. Отец явно надеялся таким образом задобрить его, чтобы не психовал.

Дело в том, что в «Руке Конхобара» Фрэнк познакомился с Иден. Ему было двадцать два, ей – девятнадцать… Взобравшись на барную стойку, будущая миссис Андерсон пела средневековую балладу об опальном клане Макгрегоров, потомком которого являлась.

Луна над водой и туман на холмах,

У клана есть имя, запретное днем…4

Фрэнк обожал историю клана Макгрегоров.

Иден происходила из обедневшей ветви, и в семье не терпели лентяев. В пабе «Рука Конхобара» мать работала, когда перебралась из Высокогорья в Эдинбург, чтобы учиться в университете – в том же, который сейчас заканчивал Тони.

Иден была неуемной, преданной, настоящей музой. И в паб до конца своих дней приходила исправно по праздникам, навестить старых приятелей-коллег. Мать никогда не судила людей по статусу. Что она не переносила, так это ложь.