Пятьдесят свиданий с врагом

– Ты под кайфом, что ли? – испугался Оливер.

Он бросил на нее обеспокоенный взгляд, выругался, исчезая из поля зрения, – и смех оборвался. Джун всхлипнула и прислонилась спиной к гладкой стене, сползая на пол и шепча заклинания.

Мир не против тебя, ты – часть мира.

Оливер задел тебя за живое, потому что этот отморозок заблуждается. Тебе больно, это естественная реакция. Выдохни.

И она дышала. Вдох-выдох, вдох-выдох. В эти бесконечные секунды вспомнилось всё худшее, что Джун знала о себе. Привычка врать. Страх. Ничтожность. Уязвимость… Она чувствовала себя изнеможенной, хотя мудак Оливер коснулся ее только словами. Но как – как?! – чужой человек мог спокойно подойти и наговорить гадостей о людях, которых даже не знал?

Она потерялась во времени, сидя на полу в мужском туалете. Из прострации вывел голос Фрейи:

– Джун, слава богу. С тобой все в порядке?

– Да… да.

– Я видела, как вы с Оливером шли по коридору, а потом куда-то пропали. Решила найти тебя на всякий случай, сюда в последнюю очередь заглянула… Я впервые в мужском туалете. – Фрейя с любопытством огляделась.

– Оливер считает меня шлюхой.

– Он полный придурок, но Шейла ему верит. После твоего феерического выступления в «Макбете» парни станут более настойчивыми, крепись… Оливер тебя трогал?

– Нет.

Фрейя помогла ей подняться, и они вместе вышли в коридор.

– Слушай, не говори об этом Тони, пожалуйста, – попросила Джун.

– Почему?

– Потому что это мои проблемы, а не его.

– Хорошо. Но если Оливер снова начнет к тебе приставать, напиши на него жалобу, не терпи чужое хамство.

– Обязательно, – кивнула Джун, зная, что не напишет, предпочитая притвориться невозмутимой.

Фрейя добродушно улыбнулась. Она перебросила русый хвост на одно плечо, одернула полы элегантного кардигана в стиле Шанель. А может, это и есть «Шанель». Фрейя вела себя настолько непринужденно, что Джун успела забыть, чьей дочкой являлась эта милая голубоглазая девочка с чистым лицом без косметики, с едва заметными веснушками на щеках и носу.

– Кстати, мне очень понравилось, как ты поешь, – сменила тему Фрейя, и Джун благодарно кивнула:

– Спасибо.

Она почувствовала себя очень необычно. Фрейя была ей чужим человеком, более того, она – скорее всего – стала новым увлечением Тони. Но у Джун не появилось ни зависти, ни обиды. Только чистый свет, нетронутый, как первый снег. Приятное ощущение, теплое.

К счастью, занятия еще не закончились: предстоял практикум на ферме, где выхаживали раненых скакунов, – то, что нужно, чтобы избавиться от мерзкого запаха Оливера. В итоге, к началу свидания №11 Джун совершенно успокоилась.

На улице завывал резкий северный ветер, и в кафе у набережной, в восточном районе Лит, за чашкой горячего шоколада ее быстро разморило после трудного дня.

– Как дела в универе? – по традиции спросил Тони, пристально наблюдая, как она языком ловит маршмеллоу из чашки.

– Прекрасно, – ответила она полуправду и смутилась, облизав губы. Странно, раньше вроде не замечала, чтобы он настолько внимательно следил за судьбой зефирок… Может, показалось?

– Еще три осталось, – развеял он сомнения, но Джун не посмела к ним притронуться, лишь сглотнула внезапный прилив волнения и отодвинула кружку.

– Кхм… я наелась.

– А я – нет, – многозначительно ответил этот нахал, все еще глядя на ее рот.

Пришлось сделать вид, что оглохла и ничего не поняла…

Позже, вернувшись домой, Джун и вовсе забыла об Оливере, погрузившись в заботы Холли. Та придумала очередное название для группы, осталось «всего лишь» треки написать для первого альбома.

– «50 Days of June»6

. Как тебе? Так группу назовем.

Узнав, зачем Джун встречается с Тони каждый день, подруга не могла найти себе места и искала, куда бы пристроить счастливую цифру 50.

– Не назовем, а ты назовешь. Меня не втягивай, пожалуйста.

– Не понимаю, о чем ты, – невинно похлопала ресницами «заноза» Беккет.

Конечно, Джун любила обсуждать рабочие вопросы, нравилось наблюдать, как буквально на глазах рождалась магия – музыка. Джун чувствовала себя феей-крестной, которая подтолкнула подопечную на великие свершения. Но посвятить свою жизнь сцене?.. Это вряд ли. Выступать в клубах, а тем более ездить с турами по стране в будущем – точно нет. Джун любила петь, но никогда не мечтала стать певицей.

Зато мистер Беккет воодушевился. Он испытал истинное облегчение от того, что его дочь наконец-то нашла свое звучание. К концу недели он организовал встречу в студии звукозаписи, и Джун с затаенной гордостью наблюдала, как техник делает пробную запись голоса Холли.

Постепенно жизнь принимала форму шоколадной конфеты с начинкой: такие же четкие контуры, видимая простота, но что внутри – непонятно. Да еще и Уитни нагнетала. Она не могла отойти от шока, что, во-первых, Джун не пригласила ее в «Макбет» на выступление, а во-вторых, что не упомянула о поцелуе с Тони.

– Вы встречаетесь? – спросила она.

– Мы всего лишь поддались эмоциям, Уитни, не драматизируй.