Пятерка Мечей

– Ты так говоришь, потому что ничего не понимаешь!-засмеялась Фионика, откидывая назад растрепавшиеся волосы.-Мужчины-это охотники за удовольствиями! Они выпьют весь мед и сомнут крылья бедной бабочки без тени жалости.

– Но ты рада, когда они приезжают к тебе!

– Конечно, рада!-уклончиво ответила Фионика.-Ладно, пошли! Пока мы будем одеваться и причесываться, я научу тебя быть бабочкой, которую невозможно поймать!

Они отправились по длинному крытому дворику, посреди которого возвышался алтарь Зевса,[26] в комнаты для переодевания. Плоская крыша дома хорошо защищала от прямых солнечных лучей, а свет проникал внутрь через проемы в стенах, завешенные тяжелой цветной тканью.

Фионика была гетерой,[27] а Гликера-ее воспитанницей. Они жили на окраине Афин,[28] в большом богатом доме, купленном Фионикой, которая была родом из Мегара.[29]

В один прекрасный день прекрасной Фионике стало нестерпимо скучно на втором этаже отцовского дома, где она, вместе с матерью и сестрами занималась пряжей, шитьем и стиркой. Дождавшись удобного момента, она договорилась с одним моряком из Фракии,[30] который помог ей бежать из дому и поселиться в Коринфе.[31] Случайность, которую называют Судьбой, привела ее в дом стареющей гетеры Федры, которая полюбила юную беглянку, как родную дочь. Она научила ее всему, что умела сама,-танцевать, играть на музыкальных инструментах, складывать стихи, вести философские беседы, достойные самого Сократа,[32] и, самое главное, – очаровывать мужчин!

Жизнь в Коринфе у Федры показалась Фионике сладким сном, пролетевшим, как одно мгновение.

– Искусство обольщения-самая тонкая наука из всех, которые я знаю! – любила повторять Федра. – Этому можно научиться, только благодаря природным задаткам. Это должно быть у женщины в крови-уметь понравиться мужчине! Нет правил, которые регулировали бы эту науку: она вся построена на чувствах, обостренных, как слух музыканта. Это не навык, – это чутье, моя дорогая! Это мелодия, которая рождается в сердце флейты! Ее не сыграешь по нотам, потому что нет никого, кто написал бы их… Но у тебя есть этот дар, моя девочка! Я ощущаю его, как волна ощущает дыхание ветра.

Федре было уже за пятьдесят, но она все еще была хороша, – гибкая, несмотря на отяжелевшую фигуру, пышноволосая, с горячими глазами цвета темной меди.

– Какая ты красивая, Федра! – восхищенно говорила Фионика, помогая ей расчесывать густые, тронутые сединой волосы.