Пятиозерье

Кисти рук Дронта изобразили неопределенный жест, не то что-то свертывающий, не то раздирающий и явно относящийся к незавидной судьбе бежавших военнопленных. Конвенции Дронт, понятно, в глаза не видел, но слышал краем уха о ее существовании и импровизировал на ходу.

Беглый Федя не ответил — сидел на земле и очумело мотал головой. Он сильно подозревал, что в голове у него взорвалась граната. Или по меньшей мере мощная петарда...

Когда на его пути выросла громадная фигура Дронта, разогнавшийся Федя не смог остановиться или свернуть — и напоролся глазом на тяжеленный кулак, к немалой скорости которого приплюсовался и набранный «бриганом» разгон.

— Тебя сразу убить, или желаешь помучиться? — глумливо процитировал классику Дронт.

По сюжету следовало выбрать мучения, но Федя молчал, затравленным волчонком глядя на вылезающую из кустов троицу: Миху, Слона и Укропа.

Школа выживания уличного подростка (отец сидел, мать запойно пила, — обычное для ребят из «Бригантины» семейное положение) научила Федю держать язык за зубами. Жизнь подкидывала ему задачки, в сравнении с коими трудности Дронта и компании казались проблемами растений, растущих под заботливым присмотром в теплой и светлой оранжерее.

— Я... его... в плен... а он... гад... наш штаб разведать... — Подбежал запыхавшийся Ослик, успевший подобрать брошенный автомат.

— Пошли, пожалуй... Возьмите его, чтоб не рыпнулся. — Дронт кивнул соратникам.

Укроп и Миха наклонились к пленнику, рывком поставили на ноги и повели, заломив руки за спину. Повели не к штабу — обратно в кусты, откуда вышла вся компания.

10 августа, 09:18, ДОЛ «Варяг», кабинет начальника

На этот раз старшина Вершинин ввалился вообще без стука. Начал не здороваясь, резко и собранно:

— К тебе не дозвониться, случилось чего?

— Обрыв кабеля у моста, ремонтников вызвали... А в чем дело? — Голос начальника лагеря прозвучал сухо и неприязненно.

Со вчерашнего дня Горловой пребывал в паскуднейшем настроении: вся отлаженная им за пять последних лет система управлением лагерем рассыпалась на глазах. Он несколько растерялся и считал виноватыми поголовно всех окружающих. Виноватыми в его неспособности вернуть контроль за событиями. Растерянность рождала агрессивную злобу, ожидающую самого малого предлога, чтобы вырваться наружу.

— В чем дело? — повторил начлаг еще неприязненней, исподлобья глядя на участкового.

Вершинин остался стоять, не шлепнувшись, вопреки обыкновению, в объемистое кресло напротив Горлового.

— «Бригантина», значит, тоже на вашем кабеле... — Старшина задумчиво пожевал губами, обращался он явно не к собеседнику. — Мобильников, небось, в обоих лагерях до хрена, а в РУВД ни одного их номера...

— Да в чем, наконец, дело?! — Горловой сорвался на крик, в котором слились злоба и тревожное ожидание чего-то, что уже окончательно разобьет недавно казавшуюся устроенной и налаженной жизнь...

— Дело хреновое. Вчерашних урканов ловят тут неподалеку. Километрах в десяти к северу. Они с оружием и при побеге перестреляли экипаж патрульной машины. — За прошедшие сутки информации у Вершинина прибавилось. — Срочно закругляй свою «Зарницу», чтобы через час в лесу никого не было. Я сейчас в «Бригантину», они тоже без связи, если кого из твоих по дороге повстречаю — предупрежу. И ты не мешкай, тут совсем другие игры начинаются...

10 августа, 09:18, лес между ДОЛ «Варяг» и Каменкой

Трехчасовое утреннее прочесывание дало наконец результат, и весьма поганый.

— Насколько я понимаю в арифметике, шесть минус два получится ровно четыре, — задумчиво сказал майор по прозвищу Клещ. Судя по тону, это математическое открытие его не обрадовало.

Они с Дериным и Кравцом стояли на краю обширной, старой, поросшей травой воронки, на дне которой возился Борман. Много десятилетий назад сюда упала авиабомба весом не меньше тонны — и земля с тех пор медленно, кропотливо, год за годом затягивала старый шрам. Но до конца пока не затянула.

На дне воронки чернело небольшое кострище, трава была смята, притиснута к земле, — именно в четырех местах. Там не так давно лежали четыре человека.

Версий о мирных грибниках или туристах никто уже не высказывал. Туристы на дне ямы никогда бы привал устраивать не стали, нашли бы уж местечко поживописнее, с красивым видом. Да и грибникам стараться сделать пламя костра незаметным со стороны вроде как ни к чему.

Выходной след, как и в прошлый раз, терялся — в полусотне метров от воронки, где примятая ногами трава сменилась иссохшим мхом, никаких следов не сохранившим.

Борман завершил свои изыскания, поднялся наверх к начальству. Вердикт был короток:

— Они.

— Точно? — спросил майор.

Он и сам чувствовал: они! — без всяких подтверждений Бормана, чувствовал никогда не подводившим инстинктом охотника. Но хотел стопроцентной уверенности.