Пятиозерье

В себя его привел чужой крик, полный боли. Кричал пленный — Дронт, сам того не замечая, еще сильнее выкрутил его руку, которую продолжал удерживать заломленной за спину.

Окружающее медленно принимало естественные цвета. Дронт ослабил хватку и задумчиво уставился на записку.

— Всё, конец игре! — выкрикнул Федя, тоже прочитавший послание Закревского. — Отпускай меня на хрен! А не то...

Дронт ударил его свободной рукой по почкам — почти машинально, не прекращая раздумий. Федя смолк. Понял, что его игра отнюдь не закончена.

В третий раз перечитав послание, Дронт хмыкнул. Какое бы ЧП, вызвавшее прекращение игры, ни стряслось, шанс еще есть. Раций и иных средств связи мобильные группы, «воюющие» сейчас в лесу, не имеют. И быстро оповестить всех игроков, разошедшихся по укромным местам, не получится. Время, чтобы отыскать сучью рыбу, остается, — час, в лучшем случае полтора. Но сначала надо выбить из пленного информацию о местонахождении Налима.

Он протянул руку, сорвал записку. Затем втолкнул Федю внутрь, в полутьму санитарной палатки. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, Дронт увидел полевой операционный стол. Заинтересованно шагнул поближе. Особенно его заинтересовали свисающие со стола фиксирующие ремни из прочнейшей сыромятной кожи.

10 августа, 10:05, лес возле штаба «Бригантины»

— Я вам не ниндзя-камикадзе... — Слон говорил шепотом, но, странное дело, слова его звучали не менее весомо и уверенно, чем в полный голос.

Они лежали вчетвером, распластавшись на мягком мху, и наблюдали за целью своего похода — небольшой палаткой, в которой находилось знамя «Бригантины». Перед ней прохаживался всего один часовой, но и его присутствие делало крайне сомнительным исход затеянного мероприятия.

Охранявшему знамя «бригану» было достаточно просто крикнуть — его соратников вокруг хватало. Полное впечатление, что они стянули к штабу не меньше половины личного состава, выставили в качестве приманки палатку со знаменем и спокойно ждали попыток противника прорваться к желанному трофею.

Судя по воинственным крикам, которые недавно затихли в небольшом отдалении, такую попытку «варяги» только что предприняли — и неудачно.

Орлы из четвертого отряда просочились через плотное охранение благодаря полученным от пленного Феди сведениям.

Проползли по неширокому лесистому болотцу (а может, по болотистому лесочку), узкому и длинному, протянувшемуся к подножию холма, плоская вершина которого, заросшая мачтовыми соснами, скрывала штаб соперника.

Болотце издавна использовалось как стихийная свалка для мусора, вывозимого из близлежащих лагерей и баз отдыха. Украшавшие ее грозные таблички, оперирующие еще дореформенными ценами: «СВАЛКА ЗАПРЕЩЕНА — ШТРАФ 500 000!» — никого не пугали. Солнечноборские коммунальные службы запрашивали вовсе уж немыслимые деньги за регулярный вывоз мусорных контейнеров из Пятиозерья.

Место мало подходило для прогулок, тем более ползком. Вокруг громоздились груды разнообразнейших отбросов. Одни совсем старые — лес неумолимо начал поглощать их: сквозь осевшие кучи проржавевших банок и расползшихся пакетов уже пробивались зеленые стебли. Другие — свежие, заставлявшие жалеть, что командиры не обеспечили игроков в «Зарницу» противогазами.

Зато стоять на посту в загаженном месте желающих среди «бриганов» не нашлось, хотя рядом, в нескольких десятках метров, слышались перекликающиеся голоса патрулей. Хорошо хоть болотце пересохло этим летом совершенно, остатки мутной, с ржавыми разводами воды виднелись только на дне глубокой канавы — эту фортецию охотники за знаменем по очереди перепрыгнули.

Сейчас они решали, как преодолеть последнюю, самую трудную сотню метров. Свой камуфляж четверка разведчиков густо утыкала зелеными веточками (на этом категорически настоял склонный к романтике Ослик), но и с такой маскировкой скрытно подползти можно было лишь к слепому, глухому и слабому на голову охраннику.

Для успешного финального броска не хватало немногого, считанных метров и секунд, — но достаточных, чтобы часовой поднял тревогу и провалил всю операцию.

Первоначальный план, предложенный Михой — подобраться к палатке с тыла и незаметно для часового разрезать заднюю стенку — отнял у них полчаса времени и потерпел полное фиаско. По песчаному обрыву, спускающемуся к берегу Чашки, крутому и оползающему под ногами, подняться бесшумно и незаметно не стоило и пытаться.

И теперь Миха настаивал, чтобы Слон подкрался и «снял» часового.

Димка присоединился, безгранично уверенный в способностях Слона. Действительно, глядя на его бугрящиеся мышцами руки, можно было надеяться, что страж знамени не издаст в них ни звука. Но открытое пространство между лапами Слона и горлом противника по-прежнему оставалось нерешенной проблемой.