Пятнадцать часов

— Ха! Еще одна порция беспочвенного оптимизма! — плюнул с досады Давир. — Да, Учитель, ты и верно становишься таким же, как этот жирный болван Булавен! Вот уже двадцать минут, как Гришен вышел на связь со всей цепочкой командования батареи, и все, чего он смог до сих пор добиться, — это онемение в заднице от чрезмерно долгого сидения на стуле! Нет, я бы не ждал, что этот артобстрел в ближайшее время закончится. Для того чтобы это произошло, нужно, чтобы тот идиот, который по нам стреляет, признал, что он допустил ошибку. А зачем, скажите на милость, ему это делать? Да может, если он нас убьет, какая-нибудь высокопоставленная задница в ставке повесит ему медаль!

— Да, капитан, я понимаю, что вы отдали приказ и он выполняется… — сказал в вокс-передатчик капрал Гришен и умолк, чтобы выслушать ответ.

Каждый в блиндаже притих, напряженно вслушиваясь в рваные ритмы этого разговора, вернее, той его части, которая принадлежала Гришену. Капрал начал снова:

— Да, я все это сознаю, капитан. И вы правы, первая обязанность гвардейца — беспрекословное подчинение. Но даже если допустить, что вы отдали приказ и он должен быть выполнен, в том случае, если приказ ошибочен…

Пауза.

— Нет, сэр, конечно, вы правы. Божественная структура командования Имперской Гвардии исключает любую возможность того, что отданный вами приказ ошибочен. Однако позвольте переформулировать все то, что я сказал ранее. На самом деле я хотел сказать только то, что, возможно, проблема заключается не в самом приказе, а в практических аспектах его исполнения…

Еще одна пауза.

— О нет, сэр. Я ни на секунду не ставлю под сомнение вашу компетентность…

И еще одна.

— Да, сэр… Все, как вы сказали, — ваша батарея работает как хорошо смазанный механизм. Но вы должны признать, что, если принять во внимание, что мы, несомненно, находимся сейчас под обстрелом, ошибка все же где-то имела место…

Еще одна пауза.

— Да, сэр, конечно… Вы ничего не должны. Да, я все понял… Нет, сэр, вы абсолютно правы. Всем известно, что ставка не производит дураков в чин капитана…

Казалось, этому не будет конца, между тем сверху до Ларна, ни на минуту не прекращаясь, продолжал доноситься далекий гул взрывов. Но тут он услышал, как за спиной у него открылась дверь, и в помещение блиндажа, с лицом мрачнее тучи, вошел сержант Челкар. Группа набившихся в блиндаж варданцев молча расступилась перед своим сержантом, и Ларн увидел, как Челкар решительно направился в сторону сидящего у передатчика Гришена.

— Да, сэр, — в очередной раз сказал в микрофон Гришен, но тут, подняв глаза, увидел подходящего Челкара. — Конечно, вы правы. Если здесь и произошла ошибка, то только с нашей стороны, поскольку мы находимся в секторе, предназначенном для обстрела, но… Прошу прощения, не могли бы вы задержаться еще на секунду. Только что вошел мой командир. Возможно, будет лучше, если вы прямо с ним обсудите этот вопрос…

— Что происходит, Гришен? — недовольно спросил Челкар, выложив перед собой на стол дробовик. — Почему, черт возьми, эти идиоты продолжают по нам стрелять?

— Я как раз сейчас на линии с капитаном, который командует данной батареей, сержант, — ответил Гришен, дипломатично отпустив кнопку «отправить» на вокс-передатчике, так чтобы их больше не было слышно на другом конце линии. — Я пытался ему объяснить, но, что бы я ни говорил, он и слушать не хочет. Он утверждает, что согласно его тактическим картам весь наш сектор уже три дня как перешел в руки орков, а это значит, что он вправе обстреливать его, даже если у него на это еще нет письменного приказа батарейного командования… Когда закончится обстрел? Он говорит, что в соответствии с его приказанием обстрел прекратится ровно через один час двадцать семь минут, и ни секундой раньше. Он очень щепетилен в этом вопросе, сержант. Честно говоря, его можно было бы даже назвать немного упертым.

— Я понял, — ответил Челкар. — Освободите место у передатчика, Гришен. Я хочу сам поговорить с этим сукиным сыном!..

— С вами говорит Юджин Челкар, — начал он, взяв в руку наушники и нажав на кнопку, активирующую вокс-передатчик. — Действующий командир Девятьсот второго Варданского стрелкового полка. С кем я разговариваю?

На некоторое время, как и до него Гришен, Челкар умолк, прислушиваясь к голосу с другого конца линии, доносившемуся из наушников. Затем он заговорил снова, стараясь придать своему голосу максимум убедительности и серьезности.