Пятнадцать суток за сундук мертвеца

За что могли убить Павла? Чем он занимался? А Николая? Какая-то связь между ними была, это безусловно. Что же их связывало: дружба, общий бизнес, просто приятельские отношения? Верна ли моя догадка о том, что Гена послал вместо себя Николая и убить должны были именно Гену? Опять-таки — за что? Кое-какая информация об этом деле будет уже завтра. А если Александр Михайлович прав, и нас разыскивает не только милиция, а ребята посерьезнее? Милиции что, поискали для виду и забыли. Братки же — это совсем другое дело, они не успокоятся до тех пор, пока нас не найдут. Тогда уже бесполезно требовать адвоката и доказывать, что мы не виноваты и ничего не знаем. Мальчики поверят в это лишь после того, как разрежут нас на десять тысяч маленьких кусочков и каждый кусочек будет молчать, как Герасим… Картинка получалась настолько безрадостной, что я зажмурилась и посоветовала себе не впадать в отчаяние.

«Может, обойдется?» — спросила я сама себя, впроче

«Я знаю, многие, наверное, примут меня за сумасш

В глазах девицы появился неподдельный интерес:

«Может, обойдется?» — спросила я сама себя, впрочем, слабо в это веря. На этой печальной мысли и провалилась в сон.

Следствием тревожного состояния вечером и ночью стали апатия и разбитость утром. Помимо этого, во сне ко мне явился не душка-телеведущий, а гориллоподобные юноши с бритыми затылками и бычьими шеями. Настроения, разумеется, мне это не прибавило, поэтому я появилась на кухне хмурая и недовольная жизнью. А вот Клюквина, по всей видимости, окружающей действительностью была удовлетворена. Она просто порхала возле плиты, мурлыча себе под нос какую-то незамысловатую мелодию.

— Доброе утро, Афанасия! — весело поприветствовала меня сестра. — Чего мрачная такая? Выше нос, нас ждут великие дела!

Если по совести — ее мнения я не разделяла, но спорить ни сил, ни желания не было. Клавка поставила передо мной тарелку с омлетом, щедро посыпанным тертым сыром и зеленью, пододвинула чашку кофе и уселась напротив, лукаво блестя глазами.

— Вкусно? — спросила она, наблюдая, как я буквально впихиваю в себя завтрак.

— М-м… — промычала я.

На самом деле, Клавдия готовит просто великолепно. Можно только позавидовать тому счастливчику, который станет ее мужем. Однако мое состояние не способствовало аппетиту. Но чтобы не обидеть Клавдию, я упиралась: ела омлет и счастливо скалилась.

— Спасибо, Клава, — поблагодарила я сестру, еле сдерживая тошноту.

— Вот и славно. Тогда собирайся, нам пора…

— Куда?

— Как куда? В «Импульс», конечно же!

Совсем из головы выскочило! Сегодня первое занятие, и персональный тренер Гена нас, наверное, уже с нетерпением дожидается. Вспомнив об этом, я совсем скисла. Можно представить, что будут вытворять с моим любимым телом! Господи, ну почему все это происходит со мной? От жалости к себе на глаза навернулись слезы. Клюквина заметила мое минорное настроение, но истолковала его по-своему:

— Ты опять о Европе печалишься? Напрасно, честное слово! Только представь, Афоня, какие приключения нас ждут. Ведь не всякому доводится пережить что-нибудь подобное. Между прочим, — оживилась Клавдия, — ты как литератор могла бы и роман написать, когда все закончится. А что? По-моему, блестящая идея. И деньги получишь, и славу всенародную…

Всенародная слава меня мало интересовала и даже пугала. А насчет романа… нет, пожалуй. Когда все закончится, я предпочту как можно скорее забыть эту историю.

Спустя час мы уже входили в тропические джунгли «Импульса». Всю дорогу я вздыхала, горюя о собственной незадавшейся судьбе, чем сильно нервировала Клавдию. В конце концов, ей это надоело, и она, чтобы я замолчала, купила мое любимое шоколадное мороженое.

В центре нас встретила Светлана, профессионально радуясь нашему появлению. Девица одарила нас стандартными комплиментами, вручила пластиковые клубные карточки и пригласила на какую-то клубную вечеринку. Клавдия поблагодарила администраторшу, уверяя, что «непременно будем», «обязательно придем», «это так неожиданно, но приятно» и тому подобное. Вообще я заметила — настроение у Клюквиной было приподнятое. Интересно, что ее так взбодрило: предвкушение свидания с Геной или предстоящие занятия физкультурой?

Описывать четырехчасовую тренировку не буду. Я до сих пор вспоминаю о ней с содроганием. Скажу лишь одно — таких мучений, какие выпали на мою долю, не испытывал даже Джеймс Кук, когда его ели аборигены. Через пятнадцать минут с начала занятий у меня возникла мысль написать завещание, а еще через полчаса она окрепла настолько, что я решила сегодня же вечером проконсультироваться со знающим юристом. В том случае, разумеется, если удастся выжить в этом аду. Речи о том, чтобы побеседовать с Геной о Николае, вообще не было: мне едва-едва хватало сил дышать. Когда полномочный представитель всех чертей произнес: «Пожалуй, на сегодня хватит», — я рухнула прямо на пол, тщетно пытаясь унять дрожь в конечностях и разогнать зеленую мошкару перед глазами.

— Девочки, сейчас в душ, а потом можем по чашечке кофе в баре выпить. Если хотите… — ухмыляясь, предложил Геннадий.