Пятое время года

– Возможно… возможно, не так плохо быть здесь. Трудно думать, когда вокруг происходит всякое. Это странная община. – Он кривится. – Не уверен, что мне здесь нравится, но здесь сейчас лучше, чем наверху. Может, имея время поразмыслить, ты поймешь, куда мог уйти Джиджа.

Он так старается. Ты чуть качаешь головой. Но у тебя слишком пусто на душе, чтобы возразить.

– У тебя есть жилье? Мне выделили вот это, они должны дать и тебе какое-то. Здесь полно места. – Ты киваешь, и Лерна делает глубокий вдох. – Тогда пошли туда. Представишь меня твоим спутникам.

Вот так. Ты собираешься. Затем ведешь его в направлении, которое, по ощущениям, приведет тебя к выделенному тебе жилью. По дороге у тебя больше времени оценить, насколько невыносимо странна эта община. Ты проходишь одно жилище, вырезанное в более светлых, ярких кристаллах, в котором много полок с плоскими подносами вроде противней. Попадаются и другие помещения, пыльные и заброшенные, в которых находятся какие-то устройства, на твой взгляд пыточные инструменты, только сделанные как попало – ты не понимаешь, как пара колец, свисающих на цепи с потолка, могут причинить боль. И повсюду металлические лестницы, построенные теми, кто создал это место, кем бы они ни были. Есть и другие лестницы, построенные не так давно, но их легко отличить, поскольку первоначальные лестницы не ржавеют, не изнашиваются вовсе и не чисто утилитарны. Вдоль перил и пешеходных дорожек видны странные украшения – рельефные лица, переплетение лоз невиданных растений, что-то вроде письмен, состоящих из угловатых знаков различной формы. Попытка понять, что ты видишь, развеивает твое настроение.

– Это безумие, – говоришь ты, проводя пальцами по изображению скалящейся киркхуши. – Это одна большая руина какой-то мертвой цивилизации, как и сотни тысяч других по всему Спокойствию. Руины – ловушки. Экваториальные общины сносят или затопляют свои, когда могут, и это самое разумное. Если те, кто создал их, не пережили их, нам-то зачем пытаться?

– Не все руины – ловушки. – Лерна идет по краю платформы, держась ближе к столбу кристалла, который она обходит, глядя прямо вперед. На его верхней губе высыпали бисеринки пота. Ты не осознавала, что он боится высоты, но Тиримо до занудства плоский. Голос Лерны тщательно спокоен. – Ходят слухи, что весь Юменес построен на целой сети древних руин.

И чем это обернулось, говоришь ты про себя.

– Здешним надо было построить стену, как и всем остальным, – говоришь ты, но замолкаешь, осознавая, что целью было выживание, а порой выживание требует перемен. То, что привычная стратегия работает – построить стену, принять полезных и изгнать бесполезных, вооружиться, запасти еду и надеяться на удачу, – не означает, что не сработают другие методы. Но это? Забиться в дыру и прятаться в шаре с острыми камнями с горсткой камнеедов и рогг? Это кажется особенно неразумным. – И если они попытаются меня удержать здесь, они это увидят, – бормочешь ты.

Если Лерна тебя и слышит, он не отвечает.

В конце концов ты находишь свое жилище. Тонки не спит, сидит в жилой комнате и ест из большой миски что-то, приготовленное не из ваших припасов. Это похоже на какую-то кашу, но в ней какие-то желтоватые штуки, от которых тебя поначалу воротит, но когда она наклоняет миску, становится понятно, что это пророщенное зерно. Стандартная еда из схронов.

(Она настороженно смотрит на тебя, когда ты входишь, но проявления ее чувств настолько ничтожны по сравнению с тем, что ты видела сегодня, что ты просто машешь в ответ и садишься напротив нее, как обычно. Она расслабляется.)

Лерна вежлив с Тонки, но осторожен, как и она с ним, пока он не упоминает, что брал у жителей Кастримы анализы крови и мочи, чтобы отслеживать недостаток витаминов. Ты почти улыбаешься, когда она подается вперед и спрашивает:

– На каком оборудовании? – со знакомым жадным выражением на лице.

Затем в комнату входит Хоа. Ты удивлена, поскольку не знала, что он выходил. Его льдистый взгляд немедленно устремляется к Лерне и безжалостно его оценивает. Затем он расслабляется так явно, что лишь тогда ты осознаешь, насколько Хоа был все это время напряжен. С того самого момента, как вы попали в эту чокнутую общину. Но ты отметаешь это как очередную странность, которую надо будет исследовать позже, поскольку Хоа говорит:

– Иссун. Здесь есть человек, с которым тебе следует встретиться.

– Кто?

– Человек из Юменеса.

Вы все трое смотрите на него.

– Зачем, – медленно произносишь ты, на случай, если не так поняла, – мне надо встречаться с кем-то из Юменеса?

– Он просит тебя.

Ты пытаешься держать спокойствие.

– Хоа, я не знаю никого из Юменеса.

По крайней мере теперь.

– Он говорит, что знает тебя. Он проследил твой путь сюда и пришел вперед тебя, когда понял, что ты направляешься сюда. – Хоа чуточку хмурится, словно это беспокоит его. – Он говорит, что хочет видеть тебя, понять, можешь ли ты уже это делать.

– Что делать?