Пятое время года

Смешно было жутко — арбуз того и гляди грохнется, с зонтика вода в туфлю льется. Хорошо еще дождь хлестал — соседи не застукают, как Женька с девятого этажа с мужиком в машине целуется. Мухаммедыч что-то совсем раздухарился: расстегнул пуговицы на своей рубашонке, за руку ухватил и прижал к кудрявой груди:

— Сматры, как стучыт!

Сердце у мужика, и правда, колотилось по-бешеному. Хитро заулыбался, паразит, и руку все ниже, ниже… Но мы тоже не первый год замужем! Хоть слегка и прибалдела, вовремя сообразила, что пора сматываться.

— Испугалса?.. Ха-ха-ха!.. Нэ бойса! Нэ кусаюс!

Кадр стал шептать на ухо всякие приятные словечки со своим эротичным кавказским акцентом, усами шевелить, нежно ерошить волосы, целовать в шею. Можно подумать, не сорокашестилетний матерый джигит, а влюбленный мальчишка! На эти нежности и купилась идиотка.

— Давай у тебэ кофэ папьем?

Попили. Как говорится, от дебюта до эндшпиля — ровно десять секунд! Думала, мужик — ого-го! — а выяснилось, совсем не по этому делу. Бабы у них там, в южных широтах, что ль, не особо требовательные? Вот, мужик себя и не утруждает — по-быстрому, по-рабоче-крестьянски, без полета фантазии. Как сказал бы Борька, старым казачьим способом. А самой тоже вроде неудобно было свою компетентность демонстрировать, сильно активничать. Старая баба уже, не пионерка…

Короче, пролетела девушка мимо кассы! Но изобразила, что в полном кайфе, — чтоб мужик не рефлексировал. Жалко что ли? Мухаммедыч, видать, за всю свою жизнь не слыхивал столько чувственных бабских воплей и стонов, как за те десять секунд. Прямо очумел от собственной неотразимости: «Хочеш, еще кофэ папьем?» — а сам взмыленный, будто вагон шпал разгрузил. Смех! Пришлось приврать по доброте душевной:

— Ой, нет, сейчас племянница приедет! Неудобно.

— Завтра прыду. Харашо? Буду любит тебэ всу ноч. Пока петух нэ закричыт… ха-ха-ха!.. Люблу гарачый жэнщын!.. Ты сладкий, как мёод… груд маленкий, твердый, как у дэвчонка… Завтра прыду, всу ноч твой груд целават буду…

И зачастил, родной! Целоваться. Но и от мужской усатой ласки тоже можно затащиться неслабо! Этого у Алика не отнимешь. Такой ласковый бывает, змей. Когда в настроении. Если днем напарит коллег по мелкому бизнесу «кусков» на пять. Короче, она его за ласки полюбила, а он ее — из состраданья к ним!.. А чего? Без вариантов. Втюрилась девушка по самые уши! И не больно-то удивилась. Натура такая поганая — влюбчивая. До потери пульса! Правда, обычно ненадолго, а тут что-то уж зашкалило! На восьмой месяц перевалило, а страсть, зараза, все еще бурлит в крови.

По-честному, выбирать-то особо не из кого. Это раньше мужики вокруг толклись, как табун на водопое, а нынче узок круг этих революционеров: джигит и инвалид Крышкин с первого этажа. Этот кадр с утра глаза зальет и давай орать из окна: «Эй, Женька! Были б у меня ноги, я б тебя щас догнал!» И такие рожи строит, сдохнуть можно! Как говорится, без рук без ног на бабу скок. Алконавт проклятый!

Эх, где они теперь, те мальчики, которые нас когда-то любили? И какие мальчики! Стон! Вовик Чумаков, Смирнов, Сашка Быстров. Не говоря уж об Андрюшке. Почему она, идиотка, не вышла за Андрюху замуж? Жил парень в генеральском доме, потолки три двадцать, семья перспективная: папашка — полковник КГБ, мамашка — начальник отдела кадров какого-то закрытого института. Тоже, небось, мадам была с погонами. С этими ребятами надо дружить! С ними не пропадешь — и при плохой погоде под зонтиком окажешься. Сами-то гэбисты, может, уже давно копыта откинули, но единственному сыночку наверняка обеспечили крепкие тылы. У этих по-другому не бывает. Каста! Там своих в обиду не дадут.