Пятое время года

Сколько же она съела слоеных пирожков, мяса под названием «коруонблянц», сильно развеселившим Леню, картофельного салата и рулета под соусом! Неимоверное количество. Все было так вкусно! И вина выпила порядочно.

— Балашов, веди мужчин курить в сад! На воздух, товарищи, на воздух! У меня здесь мать с младенцем! — Галя выпроводила курильщиков в сад, подскочила и по-дружески потрепала по плечу. — Нинуля, не трусь, у тебя все получится!

Две недели репетировала она в этой самой гостиной, за коричневым пианино, тайком от Ленечки, а сейчас села на высокий вертящийся табурет и растерялась: с чего же начать? Пожалуй, с несложной для голоса прекрасной песни Богословского «Темная ночь», всем хорошо знакомой и всеми любимой. Чтобы и гости подпевали.

— Темная ночь, только пули свистят по степи… — Голос чуть дрогнул, и верный друг Галя тут же подхватила: Только ветер гудит в проводах…

Побросав недокуренные папиросы, мужчины устремились обратно в дом.

Не успели еще отзвучать трогательные финальные слова, нечеткие из-за невольных слез: …и поэтому, знаю, со мной ничего не случится… — как потрясенный неожиданными музыкальными способностями жены Ленечка захлопал изо всех сил. Все гости тоже захлопали, заулыбались. Понравилось!

— Теперь, товарищи, буду выступать я! Только, чур, дружно подпевать. Я буду дирижировать. Так, товарищи, построились с этой стороны… — Смеющаяся Галя построила офицеров в полукруг и погрозила им пальцем. — Как только махну, сразу вступайте! Балашов, полная тишина! Нинуля, начали!

…Дождливым вечером, вечером, вечером… — радостно, звонким голосом и пританцовывая пела веселая хозяйка.

Мы парни бравые, бравые, бравые… — очень серьезно по ее команде басили офицеры в парадной военной форме, с орденскими планками.

Смех, аплодисменты, крики «бис!» и «браво!» были слышны, наверное, далеко за пределами Карлсхорста. Как только разгулявшиеся гости не разбудили спящую на втором этаже виновницу торжества?

— Галочка, вы неподражаемы! — Лысый полковник склонился к Галиной руке и очень игриво сощурился. — Спойте нам еще, Галочка.

— Нет-нет, мы с Нинулей устали! — Галя капризно повела плечиком и, заметив, что утомленные офицеры устремились на перекур, перекрыла им дорогу. — Товарищи, никто не уходит! Сейчас будут танцы. Балашов, заводи радиолу!

Никто не посмел ослушаться хозяйку. Кроме Ленечки. Даже не дав отдышаться после пережитого волнения, он подхватил под руку и потащил в сад. В кустах колкого отцветшего жасмина стал целовать пылко, неистово, до боли сжимая в объятиях и царапая небритой щекой. Новое платье затрещало. В любую минуту в сад мог выйти кто-нибудь из гостей и, сделав всего несколько шагов, заметить полковника Орлова с женой в кустах. Тем временем возбужденный Леня, жадно целуя в губы, уже гладил ноги под юбкой.

— Ниночка, пойдем домой! Я очень хочу!

— Ленечка, успокойся! Ну, пожалуйста! Нас сейчас увидят!

В ярко освещенных дверях показалась высокая фигура Балашова. От ужаса внутри все похолодело.

— Пусти, Леня! Пусти сейчас же!

Фокстрот пока еще никто не танцевал, но лишь только она влетела в гостиную, как лысый полковник щелкнул каблуками:

— Разрешите вас пригласить?

— Пожалуйста.

— Я слышал, вас зовут Ниной? Разрешите представиться — полковник Николаев. Военврач первого ранга, а ныне — начальник санитарной службы. Александр Илларионович. Для красивых девушек — исключительно Саша.

«Сашей» невысокого, плотного, в прошлом, вероятно, брюнета девушки называли в последний раз, наверное, лет двадцать назад, но танцевал басовитый Николаев отлично.

— Ваш муж — полковник Орлов? Видите, Ниночка, я уже успел выяснить о вас все. Счастливчик этот Орлов! Где же, понимаешь, он отыскал такую красивую девушку? В Москве? Ах, так вы москвичка? Отлично. Я ведь тоже, понимаешь, москвич. Значит, договариваемся так — вернемся домой, я вас у Орлова отобью! — Увеличенные очками круглые карие глаза, право, пылали бешеной страстью. Мощная ладонь прижимала все крепче и крепче. — Какие у вас глаза, Нина! Украинская, понимаешь, ночь. А фигура! Как вы пели, понимаешь! Царица! Следующий танец, надеюсь, тоже мой?

— Следующий танец я обещала мужу, но потом — с удовольствием!

Хотя времени покурить у Лени было более чем достаточно, он не вернулся. Не оказалось его и в темном саду. На скамейке пребывал в одиночестве ссутулившийся Лева. Заметив, он сразу же кинулся навстречу:

— Ниночка, это вы?! Присядьте, отдохните. Вероятно, полковник Николаев очень утомил вас своими ухаживаниями? Он у нас известный бонвиван! — Лева робко взял за руку и заглянул в глаза. — Я потрясен, Ниночка! Вы так прекрасно пели!

— Что вы, Лева? Можно подумать, вы никогда не слышали хорошего пения?

— Слышал, но вы… вы всегда и везде — самая прекрасная, удивительная, а сегодня… — Свет из гостиной отражался в черных Левиных глазах, делая их демоническими, но его тонкая рука была почти ледяной. — Вы, Ниночка… впрочем, вы догадываетесь, что я хочу сказать.