Пятьсот оттенков фэнтези. Оттенок техногенный

Важным было то, что один из камней светился, точнее, не светился, а от него словно шли какие-то вибрации. Бесценный артефакт лежал среди прочих булыжников и даже не охранялся. Я узнала его! Вокруг искрились магические потоки, как и было написано в свитке Леонарда. И эту магию я почувствовала! Я, совершенно нечувствительная к любым магическим вмешательствам.

Чтобы дотянуться до него, не нужны были никакие особые способности, которыми славится наша семейка, не нужно было составлять хитроумный план или привлекать сообщников. Можно было просто подойти и взять его!

Предельно просто!

Я стала озираться в поисках ловушки, но не заметила ничего. В том зале не было ни женщин в темно-синих платьях, ни горожан, даже не было камер — неизменной охранной магии этого мира.

Тогда я сделала несколько шагов и взяла в руки этот артефакт-камень. Он казался живым, у меня появилось ощущение, будто я держу в руках не булыжник, а чье-то сердце. Настоящее бьющееся сердце.

И в тот самый момент пол качнулся у меня под ногами. Стены задрожали. Скелет неизвестной зверушки издал ужасающий крик, из его рта вырвалось пламя — я едва успела отскочить и спрятаться за какой-то гигантской вазой.

Только там, в сотрясаемом какими-то чарами зале, спасаясь от пламени, вырывающегося из пасти скелета, я впервые задала себе вопрос: «Кто же похитил этот артефакт у ведьмы?» Раньше меня волновали свиток и злотыши, а тогда я вдруг поняла, что упустила весьма существенную деталь. Похитить артефакт у сильной ведьмы, да еще и переместить его в другой мир мог только кто-то очень могущественный. «И этот кто-то могущественный устроил нехилую магическую ловушку, куда я так здорово вляпалась», — пронеслось в моей голове.

Через распахнутые двери я видела, что в соседнем зале преспокойно расхаживают горожане. Тряска стен и прочие магические угрозы их не затрагивали, в опасности находилась лишь я, схватившая этот камень-артефакт.

Я попыталась пробраться к выходу, но скелет зверушки вновь изрыгнул пламя, преграждающее мне путь. Я вновь отпрыгнула в сторону. А потом отпрыгнула еще и еще, уклоняясь от новых нападок огнедышащего скелета.

Не помню, как долго мне пришлось скакать. Все закончилось так же неожиданно, как и началась. Я, подобно кузнечику, носилась по залу, уворачиваясь от струй огня, как вдруг их не стало. Из пасти скелета (понять, какому животному он принадлежал, я так и не смогла) прекратили вырываться языки пламени.

Стены, пол и потолок вдруг перестали трястись. Все стихло.

Я не стала размышлять над странностями случившегося, просто решила, что произошел какой-то сбой охранной магии. Все закончилось — и замечательно. Свой поступок я даже легкомысленным назвать не могу. Да, я не задумывалась о причинах наступившей тишины, но для того, чтобы заподозрить неладное в такой ситуации, нужно обладать хоть какими-то магическими знаниями. А в тот момент, сколько бы я ни напрягала извилины, все равно не смогла бы понять произошедшее, последствия настигли меня несколько позже. Я схватила с ближайшего пьедестала какую-то шкатулку с надписью «Двенадцатый век нашей эры» и положила камень туда. Шкатулку убрала в сумку. Сквозь плотную кожу, из которой была сшита сумка, не проходили никакие вибрации этого камешка. И направилась прочь.

Три монаха на картине больше не пировали, их головы были повернуты ко мне, в глазах, нарисованных масляной краской, застыло осуждение.

— Этот артефакт принадлежит ведьме Ди-Гнеме! — зачем-то стала оправдываться я перед картиной.

Монахи покачали головами.

— В этот раз я не ворую, а восстанавливаю справедливость, — сказала я, и мне самой сделалось тошно от этих слов. — И нечего на меня пялиться.

Монахи на картине снова вернулись к трапезе: один из них вновь тянул руку к здоровенному бифштексу, двое других чокались серебряными кубками, но что-то случилось с их лицами, на которых теперь отражались гнев, обида, отчаяние.

Я выскочила прочь.

Прежний план связаться с ведьмой сразу же, как только в моих руках окажется артефакт, пришлось изменить, в тот момент мне больше всего хотелось покинуть хранилище истории. С Ди-Гнемой я решила связаться чуть позже.

— Я ждал тебя, как ты и приказала, — ко мне кинулся Серафим, о котором я совершенно забыла. — Я выполнил твой приказ. Я доказал, что люблю тебя.

— Этого мало, — ответила я, пробегая мимо. — Стоять столбом любой может.

— Но что же мне делать? — Серафим помчался за мной.

— Идем! Поможешь обойти занозцев. — Мне казалось, что эти трое могли наколдовать у входа нечто способное испортить мои планы.

— А кто это такие? — спросил Серафим и тут же сам подобрал вполне неплохой ответ: — Я понял, это мои соперники, они тоже пленились твоей красотой и засели, словно заноза в… В общем, они преследуют тебя.

— Ты угадал! — Я поспешила подтвердить его домыслы.

Серафим открыл передо мной массивную дверь, ведущую на улицу. Хотелось бы, конечно, сказать, что он это сделал элегантно, но, увы, его роста и сил хватило лишь на обычное открывание.