Пятый свидетель

— Вы можете подавать свою апелляционную жалобу, мистер Холлер, — ваше право. Но это не означает, что суд будет приостановлен. Он начнется в понедельник.

Перри едва заметно кивнул в мою сторону, что я воспринял как угрозу: только подайте жалобу — и я не забуду вам этого до конца процесса.

— Есть ли что-нибудь еще, что требует обсуждения? — спросил Перри.

— У меня — нет, — ответила Фриман.

— Мистер Холлер?

Я лишь покачал головой, не в состоянии ничего произнести.

— Тогда вернемся в зал и закончим отбор присяжных.

Лайза Треммел с задумчивым видом ждала меня, сидя за столом защиты.

— Что случилось? — спросила она возбужденным шепотом.

— Случилось то, что нам только что снова дали большого пинка под зад. И на этот раз все кончено.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду то, что они нашли чертов молоток, который вы выбросили в кусты после того, как убили Митчелла Бондуранта.

— Это бред! Я…

— Нет, это не бред. Они имеют все основания связать его и с Бондурантом, и с вами. Он — из вашего, мать его, набора инструментов. Не понимаю, как вы могли быть настолько глупы, но сейчас речь не об этом. Теперь кровь на ваших туфлях прекрасно укладывается в их общую схему. А я должен придумывать, как вырвать из Фриман сделку, в которой она совершенно не заинтересована. У нее на руках стопроцентно выигрышное, притом шумное дело, так зачем ей идти на сделку?

Лайза протянула руку, схватила меня за левый лацкан и притянула к себе. Теперь она шептала сквозь сомкнутые зубы:

— Вы сами себя послушайте: как бы я могла быть настолько глупа? Ответ очевиден: не могла. Вы же знаете: уж какой-какой, а глупой меня не назовешь. Я с первого дня вам твержу: все подстроено. Они хотели от меня избавиться и вот что придумали. Но я этого не делала. Вы правильно вычислили — это Луис Оппарицио. Ему нужно было убрать Бондуранта, и он использовал меня в качестве козла отпущения. Бондурант послал ему то письмо, с этого все и началось. Я не…

Голос у нее сорвался, из глаз потекли слезы. Я накрыл ее ладонь своей, словно бы успокаивая, и высвободил лацкан. Присяжные уже входили в свою ложу, и я не хотел, чтобы они заметили признаки раздора между клиентом и его адвокатом.

— Я этого не делала, — сказала все же Лайза. — Вы слышите? Я не хочу никакой сделки. Я никогда не признаю, что совершила нечто, чего на самом деле не совершала. Если это все, что вы можете сделать, то мне нужен другой адвокат.

Я перевел взгляд на судейскую скамью. Судья Перри наблюдал за нами.

— Вы готовы продолжить, мистер Холлер?

Я посмотрел на свою клиентку, потом опять на судью.

— Да, ваша честь. Мы готовы продолжить.

20

Было такое ощущение, словно мы оказались в камере потерянных вещей, тем не менее игру нужно было продолжать. В воскресенье днем, за восемнадцать часов до начала вступительных речей сторон, я собрал всю свою команду, уже готовившуюся к поражению — словно горький конец наступил еще до начала процесса.

— Я не понимаю, — произнесла Аронсон в мертвой тишине, воцарившейся в моем кабинете. — Вы сказали, что нам нужна гипотеза невиновности. Альтернативная версия. Для этого у нас есть Оппарицио. Это наша козырная масть. В чем же проблема?

Я посмотрел на Циско Войцеховского. В кабинете нас было трое. Я — в шортах и футболке. Циско — в своем байкерском обмундировании: зеленой камуфляжной безрукавке и черных джинсах. И Аронсон — в костюме для судебного присутствия. Она забыла, что сегодня воскресенье.

— Проблема в том, что мы не можем вызвать Оппарицио в суд, — ответил я.

— Он же отозвал свое ходатайство, — напомнила Аронсон.

— Это не имеет значения. Суть процесса — в основанном на уликах обвинении против Треммел, а не в том, кто еще мог совершить это преступление. «Мог» здесь не проходит. Я могу вызвать Оппарицио как эксперта по делу об отъеме дома Треммел и эпидемии аналогичных дел, но я не могу даже заикаться о нем как об альтернативном подозреваемом. Судья мне этого не позволит, если я не докажу его релевантность. А у нас после всей проделанной работы таких доказательств по-прежнему нет. Мы так и не нашли той зацепки, которая привязывала бы его к убийству.

Аронсон, однако, преисполнилась решимости не сдаваться.

— Четырнадцатая поправка гарантирует Треммел «предоставление самых разнообразных форм защиты». Альтернативная версия — разновидность форм защиты.

Она умела цитировать конституцию, поскольку была богата книжными знаниями, но бедна опытом.

— «Калифорния против Холл», тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Почитайте. — Я указал ей на открытый лэптоп, стоявший на углу моего стола, и посмотрел на Циско, который напрочь не понимал, что я делаю.

Аронсон склонилась над компьютером и быстро застучала по клавиатуре.

— Читайте вслух, — сказал я. — То, что относится к вопросу релевантности.