Пик

И тут на нас с неба повалились мертвые гарпии: они грохались о купол и соскальзывали по Щиту вниз, оставляя за собой алые полосы. По пути они развоплощались и, ударившись о Щит, уже начинали крошиться в пыль. На полдороге до земли они исчезали совсем, и стукаться о землю было нечему.

Но большинство гарпий – недобитых – обрушивались прямо на своих товарищей-пришлецов, создавая окончательную неразбериху. «Как там летуны?» – с беспокойством осведомилась я, подсовывая очередную Стеночку под ноги трем минотаврам.

«Манны достаточно для исцеления», – коротко отозвался Мирддин. А пока что Душана со своими головорезами ринулся в третью атаку на пришлецов.

Мои Гончие определенно знали, что делали. Вот бы и мне так.

Паладин, Молот и Гвоздь держали тройной Щит сколько могли. Но мало-помалу их физические силы истаивали. Магия выдыхалась. Тогда парни опустили нашу защиту, и все перешли на обычное оружие. На одно крошечное мгновение мне показалось, что мы проигрываем.

Но Гончие прорвались к нам через ряды пришлецов и окружили нас, оскалившись, выставив когти и выдыхая пламя. Повергая врагов, они, в отличие от нас, лишь получали энергию, а не теряли ее. Гончие ничуть не уставали, напротив, их силы крепли. Магии у нас было предостаточно. А вот физических сил не хватало.

И наконец вступило в бой наше воздушное прикрытие – винтокрылы со скорострельными пулеметами, заряженными «пришлецовыми» пулями. Пулеметчики прогнали Жителей-Волхвов, открывавших Порталы, и принялись косить подкрепление, прибывшее к пришлецам взамен погибших. И в битве наступил перелом.

Оставшиеся пришлецы, осознав, что подмоги не будет, врассыпную бросились наутек. Мы с моими Гончими отпустили наши подопечные стаи к их Охотникам; все вместе мы кинулись в погоню за врагом. А восемь Охотников во главе с Кентом отправились добивать последнего драккена. Драккен, надо сказать, порядочно сдал после обстрела из пушек – и при виде этого я чуть не пустила слезу умиления. Кажется, я ни разу так не выматывалась – ну, если не считать Битв за Барьер, конечно. И, по-моему, все Охотники были не в лучшей форме.

Убойное получилось сражение. И, кстати, спасибо огромное Сьелль: она как-то исхитрилась собрать всю волю в кулак и выдать свой фирменный лазерный мегаудар. И нам уже оставалось всего ничего: изрешетить драккена градом из пуль и заклинаний. А Гончим – только поживиться его манной.

Я уже слышала стрекочущие вдали винтокрылы, и вдруг мое сознание словно овеяло холодным ветром. Я широко распахнула глаза и резко развернулась вправо.

На короткое мгновение я его разглядела. Он стоял совсем один на другом конце поля битвы. Тот самый Золотой Житель-Князь. Ча поднял голову: он тоже заметил. Под моей рукой спина Ча внезапно задрожала от рыка.

Псайщит я, естественно, держала выключенным – иначе как бы я общалась с Ча и со стаей? Единственным спасением от псайспособностей Волхва был Один Белый Камень. Но поможет ли он?

Волхв не отводил от меня своих глаз, похожих на расплавленное золото. А я не находила в себе сил отвернуться. Словно я птичка, на которую уставилась змея.

Потом он язвительно улыбнулся, открыл Портал – и исчез в Потусторонье.

В этот раз у нас были раненые. На пару дней мы лишились примерно трети наших сил. Я готова была руки целовать нашим напарникам из благодарности, что они с нами. Сьелль я отправила в медчасть – пусть медики дадут ей что-нибудь, чтобы поскорее восстановиться. В винтокрыле она сидела вся обмякшая, точно тряпичная кукла без набивки. Ну а я потопала в гостиную – гораздо ближе к оружейне, чем мои апартаменты. И развалилась там на диване. Я была не одна такая. Видэкраны милосердно показывали, как под тихую, бессвязную музыку сменяются разные геометрические узоры.

Это была разведка боем? По мне, так именно она.

Есть, конечно, слабая надежда, что пришлецы, испытывая нас, уж больно замахнулись. Сами потеряли больше, чем могли себе позволить. И это, возможно, даст нам пару дней передышки. После Битв за Барьер несколько недель ничего не происходило.

Я лежала, постепенно приходя в себя; все мои шишки, синяки, порезы и растяжения потихоньку затягивались, рассасывались и излечивались. И я задумалась: а как сами-то они должны себя чувствовать после такой вот мясорубки? Они – в смысле пришлецы. Мы убитыми никого не потеряли, а их вон сколько полегло на поле брани! Или им все равно? Такое впечатление, что да. Они приходят в ярость, когда ранены и еще когда, повинуясь инстинкту, защищают потомство. Но когда их сородичи десятками и сотнями гибнут рядом – это их, похоже, не трогает.

Что же заставляет их сражаться с нами? Ну ладно, один или даже несколько пришлецов просто хотят пожрать. Но целые армии? Должно же быть что-то, что их направляет. Или кто-то. И по всей вероятности, это Волхвы, которые, надо полагать, не только Порталы открывают.