Пикассо и его женщины

Уставший от такой жизни Пикассо замкнулся в себе и словно отгородился от жены невидимой стеной. К сожалению, женщина, слишком увлеченная идеей переделать своего мужа (эта ошибка, кстати, свойственна очень многим женщинам разных времен и народов), не почувствовала момента, когда Пикассо окончательно и бесповоротно «восстал». «Маскарад окончен, — поставил он точку. — Мне надо работать, и это важнее этих ее нелепых истерик».

Гармонию отношений вернуть уже было невозможно. Видя отчуждение мужа, Ольга стала еще больше нервничать и этим вызвала лишь еще большее раздражение Пикассо, уже желавшего лишь одного — освободиться от нее.

* * *

Как ни странно, самым неодолимым камнем преткновения между супругами стала не только одержимость Пикассо своим творчеством, но и безумная сексуальность «андалузского жеребца». Пикассо и безумие — соседство этих слов отнюдь не праздное. Этим вопросом даже серьезно занимался известный швейцарский психиатр Карл Густав Юнг, хотя он, оговоримся, ставил диагноз не самому Пикассо, а его картинам. Впервые он затронул тему Пикассо в 1932 году, сделав своим выводам следующее предисловие:

«Как психиатр я чувствую себя почти виноватым перед читателями за то, что оказался вовлеченным в шумиху вокруг Пикассо. Если бы этого не потребовали от меня достаточно авторитетные люди, я никогда не взялся бы писать на такую тему …

Я ничего не буду говорить об “искусстве” Пикассо, а только о его психологии…

Почти двадцать лет я занимался вопросами психологии графического представления психических процессов, то есть фактически я уже имею достаточную подготовку, чтобы рассматривать картины Пикассо с профессиональной точки зрения. Основываясь на своем опыте, я могу уверить читателя, что психические проблемы Пикассо в той мере, в какой они проявляются в его работах, в точности аналогичны проблемам моих пациентов».

Далее Карл Густав Юнг пишет:

«Среди больных можно выделить две группы: невротики и шизофреники. Первая группа рисует картины синтетического характера, с глубоким и отчетливым чувственным настроем. Когда же они совершенно абстрактны и вследствие этого лишены чувственного элемента, они как минимум явно симметричны или выражают вполне определенный смысл. Вторая группа, напротив, создает произведения, моментально выдающие их отстраненность от чувств. Во всех случаях они не выражают единого и гармоничного чувственного настроя, а скорее представляют диссонанс чувств или же их полное отсутствие. С чисто формальной точки зрения одной из основных характеристик является фрагментарность. <…> Произведение оставляет зрителя безучастным или волнует его парадоксальностью, бесчувственностью и гротескной неуверенностью. К этой группе принадлежит Пикассо.