Пикник на обочине

Дал я ему пинка под голую задницу, нырнул к себе в душевую и заперся. Нервы, черт бы их подрал. Там мерещилось, здесь мерещится... К дьяволу все это. Напьюсь сегодня, как зюзя. Хорошо бы Ричарда ободрать... Надо же, стервец, как играет! Ни с какой картой его не возьмешь. Я и передергивать пробовал, и карты под столом крестил, и по-всякому...

— Кирилл! — кричу. — В «Боржч» сегодня придешь?

— Не в «Боржч», а в «Борщ», сколько раз тебе говорить...

— Брось! Написано «Боржч». Ты со своими порядками к нам не суйся. Так придешь или нет? Ричарда бы ободрать...

— Ох, не знаю, Рэд. Я сейчас помоюсь — и в лабораторию. Ты ведь, простая твоя душа, и не понимаешь, какую мы штуку притащили...

— А ты-то понимаешь?

— Я, впрочем, тоже не понимаю. Это верно. Но теперь, во-первых, понятно, для чего эти «пустышки» служили, а во-вторых, если одна моя идейка пройдет... Напишу статью и тебе ее персонально посвящу: «Рэдрику Шухарту, почетному сталкеру, с благоговением и благодарностью посвящаю».

— Тут-то меня и упекут на два года. — говорю я.

— Зато в историю войдешь! Так эту штуку и будут называть: Банка Шухарта. Звучит, а?

Пока мы так трепались, я оделся, сунул пустую флягу в карман, пересчитал зелененькие и пошел себе.

— Счастливо тебе оставаться, сложная твоя душа...

Он не ответил, видно, вода сильно шумела.

Смотрю, в коридоре — господин Тендер собственной персоной, красный весь, надутый, что твой индюк. Вокруг него толпа — тут и сотрудники, и корреспонденты, и пара сержантов затесалась, а он знай себе болбочет. «Та техника, которой мы располагаем, — болбочет, — дает почти стопроцентную гарантию успеха и безопасно сти...» Тут он меня увидал и сразу как-то подсох, улыбается, ручкой делает. Ну, думаю, надо удирать. Рванул я когти, но не успел. Слышу — топочут позади.

— Господин Шухарт! Господин Шухарт! Два слова о гараже!

— Комментариев не имею, — говорю и перехожу на бег. Черта с два от них оторвешься: один с микрофоном справа, другой с фотоаппаратом слева.

— Видели ли вы в гараже что-нибудь необычное? Буквально два слова.

— Нет у меня комментариев! — говорю я, стараясь держаться к фотографу затылком. — Гараж как гараж.

— Благодарю вас. Какого вы мнения о турбоплатформах ?

— Прекрасного, — говорю я, а сам нацеливаюсь точненько в сортир.

— Что вы думаете о цели Посещения?

— Обратитесь к ученым, — говорю. И раз — за дверь. Слышу — скребутся. Тогда я им через дверь говорю:

— Настоятельно рекомендую, — говорю, — расспросите господина Тендера, почему у него нос, как свекла. Он по скромности замалчивает, а это было самое наше увлекательное приключение.

Как они вдарят по коридору! Как лошади, ей-богу. Я выждал минутку — тихо. Высунулся — никого. И пошел себе, посвистывая. Спустился в проходную, предъявил дылде пропуск — смотрю, он мне честь отдает. Герою дня. значит.

— Вольно, сержант, — говорю. — Я вами доволен.

Он осклабился, как будто я ему бог весть как польстил.

— Ну, ты, Рыжий, молодец. — говорит. — Горжусь, — говорит, — таким знакомством.

— Что, — говорю, — будет тебе в твоей Швеции о чем девкам рассказывать?

— Спрашиваешь! — говорит. — Они же кипятком писать будут.

Нет, ничего он парень. Я. честно говоря, таких рослых и румяных не люблю. Девки от них без памяти, а чего, спрашивается? Не в росте ведь дело. Иду это я по улице и размышляю, в чем же тут дело. Солнышко светит, безлюдно вокруг. И захотелось мне вдруг прямо сейчас же Гуту увидеть. Просто так. Посмотреть на нее, за руку подержать. И не потому что я слюнтяй какой нибудь или, скажем, романтик. Просто я знаю, что после Зоны только одно и остается — за руку держать. Зона — она хуже ста баб человека измочаливает. Особенно когда вспомнишь все эти разговоры про детей сталкеров, какие они получаются. Да уж, какая сейчас Гута, мне сейчас для начала бутылку крепкого, не меньше.

Миновал я автомобильную стоянку, а там и кордон. Стоят две патрульные машины во всей своей красе, широкие, желтые, прожекторами и пулеметами, жабы, ощетинились, ну и, конечно, голубые каски, всю улицу загородили, не протолкнешься. Я иду, глаза опустил, лучше мне сейчас на них не смотреть, днем мне на них лучше не смотреть: есть там два-три рыла, так я боюсь их узнать, скандал большой получится, если я их узнаю. Повезло им, ей-богу, что Кирилл меня в институт сманил, я их, сук, искал тогда, пришил бы и не дрогнул. Прохожу я через эту толпу плечом вперед, прошел уже и тут слышу: «Эй, сталкер!» Ну, это меня не касается, иду дальше, тащу из пачки сигаретку. Догоняет сзади кто-то, берет за плечо. Я эту руку с плеча стряхнул и. не оборачиваясь, вежливенько так спрашиваю:

― Какого хрена вам надо, мистер?

— Постой, сталкер. ― говорит.— Два вопроса.

Поднял я на него глаза — капитан Квотерблад. Старый знакомый. Совсем ссохся, желтый стал какой-то.

— А, — говорю, ― здравия желаю, капитан. Как ваша печень?