Пионеры — герои

Витя и Шура сели писать заявления. «Если потребуется, то мы не пожалеем ни сил, ни самой жизни для победы над врагом!» Их приняли, горячо поздравили и выдали новенькие билеты.

— Вот бы маме показать! — мечтательно вздыхал Шура.

Но ребята знали: пока это невозможно. Если их отправят на задание, то комсомольские билеты, как и другие документы, должны остаться в Москве.

И вот они снова сидят в самолёте, но теперь он летит уже в обратном направлении — на юг, на Украину. За спиной — парашюты. А рядом на скамейке — их новая спутница, радистка-комсомолка Лида Брыткина. Она везёт радиопередатчик, который так нужен николаевским подпольщикам.

Под крылом непроглядная ночь, нигде ни огонька.

Но вот лётчик даёт знак: приготовиться. Прыжок! Хлопок парашютов. Невидимо приближается земля.

Все трое приземлились в районе села Себино, поблизости от Николаева. Закопали парашюты и стали дожидаться утра.

Когда встало солнце, увидели вдали белые хатки села и шоссе, по которому бежали машины.

— Вы оставайтесь здесь, — сказал Витя Шуре и Лиде. — А я за помощью смотаюсь.

Под вечер с шоссе в сторону лесополосы свернули двое — высокий мужчина и мальчик. Они катили перед собой пустую тачку, и казалось, что едут за хворостом.

— Это Витя! — радостно воскликнул Шура, когда тачка приблизилась. — А кто второй?

Вторым оказался подпольщик Всеволод Васильевич Бондаренко.

Потребовалось несколько рейсов, чтобы перевезти в Николаев всю поклажу. Груз сверху маскировали хворостом.

— Ну, вы для нас просто как подарок! — сказал руководитель «Центра», когда ребята пришли к нему доложить о выполнении задания. — У нас очень трудное время: и взрывчатки нет, и с оружием туго.

Теперь заживём!

Лиду Брыткину отвели на конспиративную квартиру, и она, наладив связь с Москвой, сообщила, что все трое прибыли благополучно.

Тут же были получены новые указания Штаба. Ребята продолжали работу.

Шура, как-то возвращаясь к себе домой на 8-ю Военную улицу, заметил, что следом за ним идёт какой-то человек.

Он ещё не знал тогда, что в подпольную организацию пробрался предатель, провокатор… Это выяснилось, как только начались аресты… Сначала гестаповцы арестовали несколько рядовых подпольщиков, потом и одного из руководителей. «Центр» дал распоряжение Вите и Шуре переменить место жительства.

Но было уже поздно.

Холодной ноябрьской ночью 1942 года к дому на 8-ой Военной улице подъехала крытая автомашина с вооружёнными солдатами.

Вломившись в дом, гестаповцы подняли с постели Шуру и полуодетого увезли в тюрьму.

Потом заехали за Витей. Его застали как раз в тот момент, когда он уже собирал вещи, чтобы уйти на другую квартиру, к родственникам.

…С грохотом захлопнулась тяжёлая тюремная дверь. Ребята очутились в одной камере — тесной, холодной, сырой.

— Да, Витёк, много мы с тобой повидали… — тихо сказал Шура, — а вот теперь-то начнётся самое страшное…

И правда. Бесконечные, изматывающие допросы чередовались с побоями и пытками. Казалось, спутались день и ночь…

— Где явки? — угрожающе помахивая плёткой, в который раз спрашивал гестаповец с железным крестом на чёрном мундире.

Ребята молчали.

И вдруг:

— Что вы делали в Москве? Какие инструкции получили? — гитлеровец выжидающе, в упор смотрел на мальчишек: какое это произведёт впечатление.

«Оказывается, и это им известно! Но откуда? Неужели кто-то предал!» — всё это промелькнуло только в мыслях, но ни жестом, ни взглядом ребята не выдали своей тревоги.

Их допрашивали и поодиночке, и вместе. Обещали свободу, деньги, «счастливую жизнь» в Германии. Ничего не помогло.

…5 декабря 1942 года, День Конституции. Именно этот дорогой советским людям праздник гитлеровцы выбрали для того, чтобы совершить казнь. На базарной площади зловеще стучали топоры и молотки. Фашистские солдаты сколачивали виселицу, вбивали в перекладину железные крюки.

Когда виселица была готова, оккупанты начали сгонять народ с окрестных улиц и переулков. Подъехала чёрная зарешечённая машина. Из неё вывели десять человек: восемь взрослых и двух ребят.

Эти двое были Витя Хоменко и Шура Кобер. Руки туго связаны верёвками, на лицах — синяки от побоев. Но друзья держались мужественно.

Немецкий офицер читал приговор, а переводчик громко переводил на русский… Витя в этот момент пристально всматривался в толпу: нет ли здесь родных или знакомых? Площадь была недалеко от улицы, на которой он жил.

Вдруг совсем рядом увидел своего школьного приятеля Толю.

— Толя! — крикнул он что есть силы. — Беги домой, скажи маме…

Мальчик исчез в толпе.

Но когда мать Вити, Юлия Ивановна Хоменко, бледная, рыдающая, прибежала на площадь, всё уже было кончено…

Этой расправой фашисты рассчитывали запугать николаевцев.

Но не удалось! Когда рассвело, первые прохожие увидели возле виселицы букетики живых цветов. На столбе белел небольшой листок бумаги с надписью.

«Слава юным героям!»

Николаевские пионеры свято чтут память героев. Имя Вити носит пятая средняя школа, имя Шуры — двенадцатая.