Пионеры против пенсионеров

– У тебя, Амбал, есть выбор? Ты кино только что посмотрел. Хочешь жить по воровским понятиям – живи. Воруй, иди на зону – не вопрос. С тебя спрос будет потом, с тебя – за твои дела. А хочешь жить нормально – живи нормально. Но малолеток и всяких ушлёпков контролируй. Ты нажрался зоны, понравилось? Или, если по воровскому, так ты должен не вылезать из-за колючки. Чего ж ты сидишь здесь, гуляешь по Одессе-маме, девок портишь? Так что давай, Толик, без гона. Правила просты – или вы ебете всех, или будут ебать вас. Вам дают шанс. Не проебите его! Вовка Валет и Сенька Очкарик подтвердят мои слова. В Днепропетровске воры уже нарвались, Одесса следующая. Только на этот раз чистить её будут на совесть.

– Да кто ты такой?! Откуда ты взялся? Кто за тобой стоит, кто за тебя слово сказать может?! – молчавший до сих пор один из самых авторитетных законников Ванька Люлю, он же Кычанов Иван Феоктистович, внезапно встал из-за стола и пошёл на Мишу Филькенштейна. Тот, улыбаясь, ждал взбеленившегося татарина.

Внезапно открылась дверь и в комнату зашел ещё один человек.

– Я могу сказать слово за этого урку.

На пороге стоял Шурик Хромой, он же Степанов Александр Васильевич, смотрящий по Днепропетровску.

Глава восемнадцатая. Ловля «на живца»

В жизни перед человеком очень часто возникает дилемма, когда он должен совершать выбор. Чаще всего нам предлагают из двух зол выбрать меньшее. И проблема в том, что мы почти всегда не можем понять, какое же зло меньшее. Почему не бывает так, когда можно выбирать между злом и добром, между хорошим и плохим? Почему обязательно получается выбор разных сортов дерьма? Эту загадку до сих пор не решили самые могучие умы. Впрочем, можно долго дискутировать не тему, что есть зло и что есть добро, но суть не в этом. Можно назвать этот выбор по-другому, например, выбор между плохим и отвратительным, отчаянным положением и ужасным состоянием. В общем, как угодно можно называть – суть не в этом. Просто чаще всего человеку приходится на каком-то этапе своего пути не просто выбирать, но и чем-то жертвовать. Искусство требует жертв, любовь требует жертв, карьера, наука, да всё, что угодно требует жертвовать – собой, близкими, детьми, не говоря уже о карьере, деньгах или имуществе. И вот когда наступает этот важный момент – человек часто не в состоянии сопоставить масштаб предполагаемой жертвы и вероятные последствия, наступающие потом. Вот и получается, что уже потом мы осознаем, что жертвы были напрасны, последствия ужасны, а выбрали мы не то. И обратно уже ничего не вернуть…

Москва, год 1977, 10 апреля. Конспиративная квартира КГБ

Начальник Аналитического управления КГБ СССР генерал-лейтенант Николай Леонов нервно мерил шагами гостиную рядовой трёхкомнатной «чешки» – секретной конспиративной квартире, которая находилась хоть и где-то недалеко от центра Москвы, но в совершенно неприметном районе, за Филёвским парком, в неброской панельной девятиэтажке. На этот раз генерал встречался не со своим коллегой Филиппом Бобковым, который уже возглавил КГБ, а с рядовыми сотрудниками Комитета. Точнее, не совсем рядовыми: все пять так называемых «пришельцев» – именно под этим псевдонимом проходили в секретных приказах Зверев, Токугава, Громов, Филькенштейн и Уткин – получили удостоверения внештатных сотрудников КГБ. Все они расселись в комнате, кто на диване, кто в креслах, и внимательно слушали генерала.

– Итак, друзья мои, это просто историческая встреча. Потому что нынешний Генеральный секретарь встречается с будущим Генеральным секретарём. И если Романов знает о вас – ну, не всё, конечно, но многое, то Кулакову известны только некоторые смутные слухи. Но пока именно он у нас генсек, мало того – пока Григорий Васильевич в тени, Фёдор Давыдович, сам того не понимая, стал громоотводом.

– То есть, вы хотите сказать, что в него может ударить молния? – задал сакраментальный вопрос Максим Зверев.

– Именно, мой дорогой! В точку! Поэтому вам нужно не только познакомится лично с лидером нашей партии и государства, не только, так сказать, быть нашим козырем и доказательством наших доводов, но и охраной. Надёжной и, самое главное – незаметной.

– А что, «девятка» уже не справляется, – на этот раз вопрос задал обычно молчавший всё время Иван Громов.