Пионеры Вселенной

– Я очень рада, Сережа, за Константина Эдуардовича. Может быть, бог пошлет ему удачу. Ведь пишет, что на его проект обратил внимание сам Менделеев.

– Да, с мнением Менделеева должны посчитаться – его признает весь мир…

5

Получив обнадеживающее письмо от Менделеева и официальное уведомление из Технического общества о предстоящем обсуждении его проекта, Циолковский воспрянул духом. «Все-таки я кое-что значу, если сам Менделеев рекомендует рассмотреть мой проект, – говорил Циолковский сам себе, шагая по комнате из угла в угол. Главное – не опускать руки, а бороться, биться за свои идеи. А я уж было совсем захандрил, даже начал хворать… Нет, дудки! Теперь я не сдамся, не отступлю!

Конечно, следовало бы ехать в Петербург самому, и в случае необходимости даже вступить в «драку», но – увы! Я не могу позволить себе такой «роскоши»… Боюсь, что в Петербурге противников аэростата окажется много, а разбить их будет некому. Сам Менделеев вряд ли сможет присутствовать на обсуждении… Да, обидно, однако ничего не поделаешь…

Еще в Москве мне говорили, будто бы некоторыми учеными высказывались опасения, что управляемый аэростат едва ли сможет преодолевать сопротивление ветра, который вверху сильней, чем на земле.

Всего вероятнее, что этот довод будет на обсуждении главным козырем против аэростата. Я должен не обольщать себя надеждами, а готовиться к защите своего проекта. Может быть, удастся выступать в печати? Право, хорошая мысль. Но чтобы отстоять свою точку зрения, нужны доказательства, опыты на моделях. А для опытов необходима лаборатория».

Циолковский сжал пальцы и, потянув их, щелкнул суставами: «Пожалуй, элементарные опыты по сопротивлению среды я смогу поставить. Маленькие модели можно поместить в трубе и вынести ее на крышу, под ветровой поток. Право, может получиться… Хорошо бы также изучить аэродинамические особенности птиц и насекомых. Надо наблюдать, зорко и постоянно. Надо учиться у природы…»

Циолковский не любил тянуть с родившимися замыслами. Пока в Петербурге готовилось обсуждение его проекта, он начал вести наблюдение за полетом птиц и стал мастерить из жести две спаренных трубы, чтоб поставить опыты по сопротивлению воздуха на моделях самых различных форм. Ему казалось, что веретенообразные и овальные модели смогут значительно легче преодолевать воздушный поток.

Эти предположения следовало проверить и подтвердить опытами. Циолковский всегда теоретические расчеты старался проверить опытами. Так он решил поступить и сейчас, предвидя, что по аэростату могут возникнуть большие споры.

Отец Лизы Стрешневой, Павел Петрович Осокин, вышел в отставку статским советником еще не в старых годах. Правда, он был тучноват и не охотник до дел, но зато любил читать газеты и рассуждать о политике.

По вечерам, когда вся семья собиралась за чаем, Павел Петрович обычно рассказывал о наиболее значительных событиях, давая им свою оценку, а если с ним не соглашались – сердился, краснел и начинал спорить, топорща густые, поседевшие усы.

В середине ноября, когда ударили морозы, Павел Петрович как-то вышел к чаю закутанный в старый плед и, потирая замерзшие руки, начал издалека:

– Что-то давненько не пишет ваш Циолковский. Как-то его изобретение? Есть ли вести из Петербурга?

– Пока ничего не известно, Павел Петрович, – ответил Стрешнев, принимая от Екатерины Афанасьевны стакан чая.

– А что, вы как думаете, примут его проект?

– Примут, папа, обязательно примут, – вмешалась Лиза, – ведь Менделеев поддерживает.

– Больно ты шустра, Лиза, со своим Менделеевым. Если бы так просто решались такие дела – мы бы уж давно обзавелись своим ковром-самолетом.

– Папа! Ты что-то знаешь, – строго сказала Лиза и, увидев торчащие из-под пледа газеты, посмотрела на отца с укором – неужели опять неудача?

– Пишут в газете, но я не совсем понял, Лизонька, может, это и не о нем… но все-таки похоже.

– Дай газету, папа. Я взгляну.

– Пожалуйста! Вот «Новости дня». Но лучше я сам… – Павел Петрович развернул газету и прочитал:

– «Учитель уездного Боровского училища (в Калужской губернии) г. Цанковский составил проект постройки аэростата. Проект этот рассматривался в Техническом обществе в Петербурге. Проверив математические выкладки г. Цанковского, общество нашло, что они произведены верно и что идеи г. Цанковского правильны».

– Вот видишь, – обрадованно вскрикнула Лиза, – фамилию перепутали, а идеи-то правильны!

– Подожди, не перебивай! – прикрикнул Павел Петрович. – «Идеи г. Цанковского правильны; но в денежной субсидии, которой домогался г. Цанковский для осуществления своего проекта, общество ему отказало…»

– Как отказало? – вскрикнула Лиза. – Они не могли отказать!

– «Общество ему отказало, – читал Павел Петрович. – На том основании, что прожектером не приняты во внимание все могущие возникнуть при осуществлении проекта трудности…»

– Это возмутительно! – не выдержал Стрешнев. – Они могли отклонить проект, но как смеют репортеры писать эту мерзость «домогался», «прожектер» и прочее…

– Подождите, Сергей Андреич, – остановил тесть, – дело не в словах, а в существе обстоятельств.