Пётр и Павел. 1957 год

– Но можно картонку расчертить, а клеточки чёрной тушью покрасить…

– Ну, ты, Венечка, точь-в-точь наш директор!.. Он мне то же самое предложил! – восторгу Цили не было границ.

– Такие шахматы на картонку ставить не гоже, – непонятно кому, директору или Циле, возразил Троицкий, – их бы в музейную витрину, под стекло…

– Ну, так что?.. Берёшь? – с каким-то даже… вызовом спросил Веня.

– Беру, – вдруг резко и решительно согласился Павел. – Но, чур, я Петру открою, от кого эти шахматы получил. Согласен?..

– Они твои. Делай с ними, что хочешь.

Клара скорбно покачала головой.

– Вениамин!.. Ты, кажется, сошёл с ума!..

Потом счастливая Циля повесила на дверь магазина табличку "Санитарный день", подхватила брата под руку и повела домой, непрерывно тараторя и пытаясь заглянуть ему в глаза. За ними с поклажей в руках обречённо шествовала никому не нужная Клара. А Павел Троицкий ещё какое-то время простоял в нерешительности подле магазина, не зная, как действовать дальше. Дарить подарок, как есть, в холщовой тряпице?.. Или попытаться придать ему более цивильный вид?..

На его счастье, как раз напротив того места, где он стоял, на противоположной стороне улицы, чуть наискосок, находился магазин с красноречивым названием "Подарки".

"Зайду-ка я туда, – решил про себя Павел Петрович. – Какую-нибудь шкатулку куплю…

И вошёл в магазин.

Здесь покупателей тоже было, мягко говоря, немного. Лишь одинокий старик, прислонив палку к прилавку, внимательно разглядывал альбом для фотографий в толстом кожаном переплёте. Очевидно, жители Краснознаменска накануне прошедшего Нового года изрядно поистратились, и теперь до Дня советской армии, что приходится на двадцать третье февраля, ожидать наплыва покупателей не приходилось. Троицкий остановился неподалёку от старика и принялся внимательно изучать ассортимент товаров, разложенных на полках и в витрине прилавка. Честно сказать, глаз эти подарки не радовали.

Ватные бабы на заварочные чайники были все, как на заказ, с одним и тем же лицом, и выражение у этого лица было такое кислое, что создавалось впечатление, будто прежде, чем поместить их на магазинную полку, баб этих долго и упорно пытали на заводе-изготовителе. Два бюстика вождя мирового пролетариата, напротив, носили индивидуальные черты, но при этом были совершенно не похожи не только на оригинал, но даже друг на друга. Однако, несмотря на такоё вопиющее безобразие, сохраняли эдакую лукавинку в уголках прищуренных глаз и с оптимизмом смотрели в будущее. Чайный сервиз на шесть персон был фантастически, необыкновенно красив, но Василий Иванович Чапаев, несущийся на белом коне с обнажённой шашкой по наружной стороне чашки, и его боевая подруга Анка, строчившая из пулемёта на дне блюдечка, никак не располагали к тихому домашнему застолью, а вызывали душевный трепет. А многочисленные картины местных художников, висевшие по стенам и прославлявшие либо ударный труд строителей коммунизма, либо красоты родной природы были настолько унылы, что сразу становилось ясно: местные живописцы не любили ни своего народа, ни своей малой родины.

– Вам помочь? – спросила Павла Петровича молоденькая продавщица с пунцовыми щёками, небесно-голубыми глазами и толстенной светло-русой косой.

– Тут никто никому помочь не может, – с грустной улыбкой констатировал Троицкий и, кивнув в сторону ватных баб, спросил: – Вы способны придать их лицам менее зверское выражение?.. Или скажите мне откровенно: неужели кто-нибудь в Советском Союзе решится купить в подарок вот этот монументальный заводской пейзаж?..

– Представьте себе, один экземпляр купили, – сказала молоденькая продавщица и покраснела.

– Как?!.. – Троицкий был потрясён. – У вас была копия этого безобразия?!..

– Была, – кротко ответила девушка. Она чувствовала себя страшно виноватой, словно сама написала эту ужасную картину. – Нам с базы два экземпляра привезли… А перед самым Новым годом приехали с авторемонтного завода и купили… По безналичке…

– Нужно очень-очень не любить всё человечество, чтобы подложить кому-то одному из нашего рода такую свинью!.. Новогодний подарочек!.. Нечего сказать, от души!..

– Да они не про Новый год, а про какой-то юбилей говорили… – пыталась оправдаться девушка.

– Как фамилия этого, с позволения сказать, художника? – строго спросил её Павел Петрович.

– Верещагин-Суздальский, – краснея всё больше и больше, свистящим шёпотом пролепетала продавщица и стала подавать ему какие-то знаки. Но Троицкий не обратил на её ужимки никакого внимания.

– Час от часу не легче!.. – расхохотался Павел Петрович. – Уж не родственник ли он тому Верещагину, который "Апофеоз войны написал"?!.. Бездарный маляр и великий художник-баталист!.. Докатились!..

– А вы, молодой человек, не лишены чувства юмора, – приятный баритон прозвучал в магазине тихо и неожиданно. – Похвально… Весьма похвально!.. В наши дни интеллигент чаще всего норовит другого интеллигента сарказмом по башке шарахнуть, ежели дубины под рукой не окажется, а у вас такое здоровое чувство юмора. Такой редкостный такт!.. Завидую!.