Пётр Первый - проклятый император

В 1711 году дошло до того, что ученики Навигацкой школы разбежались, чтобы не помереть от голода. Ловили их с солдатами, но поймали не всех; кое–кто потом «выплыл» ― в купцах, в рядах служилого люда, а кое–кто из сбежавших тогда, в 1711 году, так и пропал «безвестно». Невольно напрашивается нехорошая мысль ― или ребята погибли от голода (помяни, Господи…), или прибились к разбойникам (тоже погибли, только социально).

В 1714 году опять писались слезные челобитные, что ученики, пять месяцев не получая ни копейки,

«не только кафтаны проели, но и босиком ходят, просят милостыню у окон».

Генерал–адмиралу Апраксину, лицу, так сказать, кровно заинтересованному в Навигацкой школе, доносилось:

«Ежели школе быть, то потребны на содержание её деньги, а буде деньги давать не будут, то лучше распустить, понеже от нищенства и глада являются от школяров многие плутости».

В Академии морской гвардии ― в Морской академии (в Петербурге! Под самым что ни на есть государевым оком!)

«сорок два гвардейца не ходили на учение затем, что стали наги и босы».

Уже в 1724 году Пётр устроил личную ревизию академии ― приехал на занятия. Выяснилось, что 85 учеников уже 5 месяцев не ходят на занятия «за босотою и неимением дневного пропитания», многие и явившиеся одеты буквально в лохмотья, а некоторые пропали уже давно. Начальство и товарищи думали, что они ушли побираться…

Эти ушедшие побираться, кстати говоря, всерьез рисковали жизнью. Да, жизнью! Побег с учебной службы карался смертной казнью, а ПРОСЬБА об увольнении от этой службы ― каторжными работами. Тут имеет смысл напомнить, что речь идет о подростках, многие ― совсем дети, от 10 до 15 лет.

В каторжные работы ссылались и родители, которые вздумали бы просить об отчислении из школы своего ребенка.

Первые школы создавались еще на рубеже XVII и XVIII веков, но только указами от 20 и 28 февраля 1714 года все окончательно встало на круги своя: в Московии вводилась учебная служба для дворян с 10 до 15 лет. Недоросли должны были обучаться «цифири и геометрии», а «штраф будет такой, что не вольно будет жениться, пока сего не выучит». Велено было во всех губерниях в архиерейских домах и в монастырях завести школы, а учителями посылать туда учеников математических школ из Москвы, заведенных в 1703 году. На каждую губернию полагалось по два учителя из учеников математической школы.

Не будем говорить, что два учителя на губернию ― это само по себе нищенски мало. Но выполнить даже этот указ оказалось непросто: архиерейские школы до 1723 года были «определены» только в Новгороде, а цифирные школы сидели без учеников, кроме ярославской, где послано было в школу 26 человек из детей церковников. В остальных цифирных школах ― в Пскове, Новгороде, Москве и Вологде (всего их в 1723 году было 42) ― учителя сидели без дела и только проедали жалованье.

После смерти Петра цифирные школы, введенные в порядке учебной повинности, стали сливаться с архиерейскими, гарнизонными, горнозаводскими школами и постепенно исчезли.

Дворяне же считали цифирную школу страшным бременем и пытались от нее укрыться, елико возможно. Был случай, когда целая толпа дворян, не желая идти в цифирную школу, записалась в духовное Заиконоспасское училище. Характерна реакция царя: велел взять всех записавшихся в морскую школу в Петербурге и сразу по приезде заставил их бить сваи на Мойке.

Генерал–адмирал Апраксин выразил свой протест в своеобразной форме. Явился на Мойку, при виде царя снял адмиральский мундир с андреевской лентой и стал усердно вколачивать сваи вместе со всеми.

— Как, Фёдор Матвееевич, будучи генерал–адмиралом и кавалером, да сам вколачиваешь сваи?!

— Здесь, государь, бьют сваи все мои племянники да внучата, а я что за человек, какое имею в роде преимущество?!

Не думаю, что сопротивление цифирным школам было сопротивлением просвещению как таковому. Дворяне старались уклониться от казармы, где у дверей сидит солдат с палкой и где учатся насильно. Не любит человек насилия, что тут поделать…

Служебный характер дворянской науки очевиден из указа от 17 октября 1723 года, по которому держать недорослей в школах после 15 лет не велено,

«хотя б они и сами желали, дабы под именем той науки от смотров и определения в службу не укрывались».

По существу, это новый вид службы, но для детей.