У неё не было такого недостатка, чтобы похвалиться своим постоянством и обходиться плохо с теми, к кому она проявила свою нежность. Она делала своих любовников своими друзьями, и доказательством этого является Меншиков, граф Лёвенвольд и Сапега. Она любила одного, а потом другого из этих двух последних в короткий двухлетний период её царствования. Она умела владеть своим сердцем и чувствами или, лучше сказать, своими поступками. В течение двух лет и нескольких месяцев, пока она правила, у неё были только эти два любовника. Она любила графа Лёвенвольда в течение 8—9 месяцев, а затем сделала его своим другом, отдав всю свою нежность графу Сапеге. Это был молодой польский вельможа, красивый и хорошо сложенный, которого она женила на своей племяннице Скавронской, чтобы иметь предлог, как об этом говорили, держать постоянно при себе этого молодого человека. Эта племянница была дочерью крестьянина, о котором говорилось в этих рассказах и семья которого находится теперь в родстве с самыми блестящими домами Европы. Граф Сапега был кузеном короля Станислава со стороны Лещиньских и польской королевы Опалиньской по линии Опалиньских.
Были ей благодарны и другие, которые обращались к ней с просьбами о своих нуждах, об избавлении от гнева царского; просьбы принимались приветливо, исполнялись: новая царица, видя ещё непрочность своего положения, хотела и умела приобрести расположение многих.
В редкие минуты среди этой сплошной оргии Екатерина вспоминала, что за пределами ее дворца находится Россия и что у неё должны быть какие-то отношения к обитателям этой страны. Способы поддержания нравственной связи с подданными Екатерина избирала весьма оригинальные. 1 апрели 1725 г. жители Петербурга были насмерть перепуганы пальбой, внезапно раздавшейся с Петропавловской крепости. Думали уже, что на Петербург идет английский флот или шведская армия, и готовились к смерти. Напугав так сильно жителей столицы, Екатерина приказала затем милостиво объявить во всеобщее сведение, что она хотела пошутить со своими верноподданными по случаю 1-го апреля.
Императрица, прежде чем государь почувствовал к ней привязанность, содержалась несколько лет в доме князя Меншикова; таким образом, движимая признательностью за его благодеяния и, в особенности, за блестящую услугу, которую он оказал ей, возведя на престол, она предоставила ему полную власть, так что Сенат и коллегия действовали лишь в соответствии с волей этого князя.
Сказанного достаточно, чтобы прийти к заключению, что среди деятелей этого краткого царствования наименьшая доля влияния на ход политических событий принадлежала императрице. <…>
Она была одаренной и смелой, столь щедрой, что она сделала много добра тем, кто её воспитал, и тем, кто участвовал в её судьбе. Она правила недолго, но успешно и была почитаема всею Европой.