«Пипец этой вашей Омерике, или линия фронта проходит… Везде!»

– Выдвигаемся. Сержант, езжайте прямо к центральным воротам.

Ворота двое крепких парней в бронежилетах и масках-капюшонах на лицах распахнули прямо перед передним бампером: хиленькие створки, похоже, даже не были заперты.

Полковник не торопился выйти, даже когда машина остановилась перед служебной дверью станции. Буркнул в рацию:

– Капитан. Сколько человек охраняло объект?

– Один, сэр! Да и тот мирно спал в свое каптёрке на втором этаже!

– Ясно. – полковник посопел, что, как знала Дайана, означало сильнейшее недовольство. Однако ей было не совсем понятно чем. Или кем: то ли капитаном, то ли – отвратительной охраной столь важного в стратегическом плане объекта, – Ведите к нему.

В каптёрке, захламлённой плохо побеленной комнате, буквально нависал стойкий запах грязных носков и дешёвого пива. Сам сторож оказался пожилым и всё ёщё сильно пьяным мужчиной. Белым. Бородатым. На полковника он смотрел сердито. И было заметно, что нисколько грозным видом вторгшегося спецназа не напуган.

Полковник спросил:

– Почему вверенный вам объект охраняете столь халатно?

– Снимите браслеты, – сторож протянул к полковнику скованные наручниками кисти, – Тогда и поговорим.

Полковник кивнул капитану, браслеты исчезли буквально за три секунды.

Сторож не торопясь растёр кисти. Хмыкнул. Сказал, прищурившись:

– Ну, задавайте ваши с…ные вопросы.

– Почему спите на посту?

– А вы – кто? Мой работодатель, чтоб задавать мне такие вопросы?

– Нет. Я – офицер агентства национальной безопасности. Нашей страны. И если я признаю вас виновным в нанесении этой самой безопасности ущерба, вам никакой адвокат не поможет. Потому что в федеральной тюрьме для особо опасных преступников, и лиц, предавших интересы своей страны, адвокатов нет. Как и амнистий или свиданий с родными. Вы просто исчезнете с лица земли.

– Ой, подумаешь, испугали! – однако заметно было, что в пьяном голосе проскользнула дрожь: с АНП никто не горел желанием связываться. А уж тем более – конфликтовать, – Мне шестьдесят восемь лет. И никакая тюрьма меня не удивит! И как у совершеннолетнего, и имеющего все положенные гарантии гражданина и избирателя, у меня есть права!..

– Довольно. – полковник поднял ладонь, – Вы будете говорить добровольно, или мне приказать ввести вам… Препараты? Для обеспечения правдивости и разговорчивости. Повторяю: речь идёт о безопасности страны.

– Не в том месте вы ищите свою говёную безопасность! За все двадцать три года, что я здесь сторожем, ни одну баллистическую ракету к нам так и не привезли! Ха-ха-ха… – сторож, лоснящиеся морщины на лице которого так и затряслись от смеха, откинулся на спинку стула, и даже похлопал себя ладонями по ляжкам: он явно неверно «оценивал ситуацию», как сказал бы полковник.

Полковник глянул на капитана. Тот кивнул бойцам.

Сторожа-юмориста снова скрутили, наручники защёлкнули на этот раз за спиной, и один из бойцов воткнул мужчине в предплечье шприц с жёлтоватой маслянистой жидкостью.

Не прошло и полминуты, как тело заоравшего было, и попытавшегося даже вырваться (Ха-ха!) сторожа, словно бы распласталось, расползлось по стулу, на котором он сидел. Глаза из сердито-сосредоточенных стали такими, какие Дайана видела у своего мужа после второй упаковки пива. Лейтенант, пощупав пульс старика, кивнул полковнику. Тот поставил напротив сторожа второй колченогий стул, нашедшийся в каптёрке:

– Сколько человек должно охранять вашу станцию?

– Один.

– Почему – один?

– Согласно распоряжению нашего начальства.

– И кто это?

– Я. И трое сменщиков. Мы дежурим ночь через три.

– Какую часть дежурства вы спите?

– Что?

– Я спрашиваю, сколько времени вы проводите на посту, или – обходя станцию с осмотрами, а сколько – спите?

– Да никогда я ничего тут не обхожу. А сплю… Обычно с одиннадцати, когда кончается развлекательное шоу, – сторож кивнул на потрёпанный старинный телевизор, который упрямо и терпеливо работал сейчас в углу стола, почти без звука.

– А почему вы… Не следите за работой оборудования станции?

– А нечего там следить! Всё работает автоматически. Да и не специалист я. Если что-то испортится – для этого и существуют техники и инженеры!

– Понятно. Это они утром сменяют вас?

– Да, они. Дежурная смена: инженер и техники. Двое. И ещё один электрик.

– Фамилии?

– Да откуда я их помню? Там, в журнале написано. А звать их – Том, Джо и Хуч.

– Где журнал?

– Там… – старик кивнул куда-то в сторону, – В диспетчерской.

Полковник помолчал. Потом обернулся к доктору:

– Доктор. Пройдите с капитаном в диспетчерскую. Там наверняка есть планы всех зданий и оборудования. Прикиньте, откуда и каким образом можно было сделать то, что вы обнаружили.

– Да, сэр. Слушаюсь, сэр. – доктор и капитан с тремя бойцами ушли.

Полковник повернулся к двум бойцам, удерживавшим совершенно расслабившееся тело от падения:

– Отведите его в фургон. Пусть Мастерс попробует вытянуть из него всё, что он знает.

– Есть, сэр.

В комнате сторожа остались только полковник, Дайана и ещё двое молчаливо моргавших через прорези в капюшонах спецназовцев.

Полковник позволил себе помассировать щёки ладонями: