«Пипец этой вашей Омерике, или линия фронта проходит… Везде!»

И то – только после того, как она даст ему здоровенного тумака, и не заставит выключить гнусный зуммер, который пришлось поставить вместо обычного радио: под него дражайшая скотина её муж тоже приспособился отлично дрыхнуть!

Она подошла ближе. Наклонилась. Понюхала дыхание из оскалившегося в непроизвольной гримасе рта.

О-о!!!

Не-ет, это – не пиво! Это, это…

Наркота?!

Этот гад пристрастился к шмали?! Но…

Но она отлично знает, как пахнут десятки нарковеществ: это всё-таки её работа! Запах, похож, конечно… Но – нет.

Но – тогда что это?!

Чего нажрался или нанюхался её сволочь, что не хочет её, и не смотрит даже футбол?!

Кстати: сейчас она вспомнила, что только два дня назад в супермаркете слышала разговор двух соседок: одна пеняла другой, что та плохо выглядит, «лицо какое-то недовольное – словно зубы болят!», и что надо бы сходить к врачу, или хотя бы заняться оздоровительными упражнениями с мужем или любовником, повышающими иммунитет… А та отвечала с кривой усмешкой, что муж, дрянь поганая, уже с месяц не желает и слышать о сексе, предпочитая спать в гостиной, у телевизора. А любовник вообще обнаглел: не появляется уже недели три, ссылаясь на крайнюю занятость на работе.

Любовника Терезы по тому же долгу службы Дайана знала: тот ещё мачо. Ведущий менеджер фирмы по продаже бытовой техники. Тридцать шесть лет. Рост – метр восемьдесят пять, поджарая фигура, мужественное лицо, белозубая открытая улыбка на тридцать восемь зубов… (Она и сама пару раз… Взглянула на него – не без задних мыслей!) Как знала и то, что ни на какой работе он не перегружен. Как и муж. Что – её, что – Терезы.

Неужели и эти двое – трое! – мужиков заниматься сексом просто… Ленятся?!

Нет, дело, похоже, в другом. Летняя жара ли, всеобщее ли внезапное «обленение», или глобальное потепление, или новое климатическое оружие, но что-то тут – не так.

Неужели настала пора пойти на крайние меры?!

А ведь настала.

И чем быстрее она будет точно знать, тем быстрее найдёт выход из ситуации.

Она ушла назад в ванну. Прикрыла за собой дверь. Набрала номер, которым пользовалась только на работе.

– Алло. Доктор Расмуссен?

– Да, миссис Парсонс. Слушаю вас.

– Мне нужна ваша помощь, Рассмуссен. Приношу извинения, что в нерабочее время, но это – важно.

– Разумеется, миссис Парсонс. Что нужно сделать?

– Захватите ваш рабочий кейс и подъезжайте прямо ко мне домой. Адрес помните?

– Разумеется, миссис Парсонс. Сейчас буду.

А молодец. Не стал задавать идиотских вопросов, или кобениться, что, типа, работа – в рабочее время…

Машина доктора подъехала через двадцать минут – он жил достаточно далеко от «спального» района престижных двухэтажных коттеджей, похожих, скорее, на виллы. И которые семья Парсонсов могла себе позволить, а неженатый молодой доктор нейрофармакологии и психиатрии – пока нет.

Доктор припарковался на противоположной стороне улицы – молодец! – и открыл багажник. Достал кейс, багажник закрыл аккуратно – чтоб не хлопнуть. Тоже молодец.

«Кейс» напоминал, скорее, добрый чемодан, и весил, наверное, не меньше посудомоечной машины – Расмуссен даже треснул пару раз его углами о дверной косяк:

– Добрый вечер, миссис Парсонс. Куда идти?

– Никуда. Вот он, объект для анализа: прямо на диване.

– Э-э… Простите, не понял, миссис Парсонс. Это же – ваш муж?

– Совершенно верно. – она напустила на себя тот собранно-деловой вид, что «носила» на работе, поскольку знала, что так ей лишних вопросов не больно-то позадаёшь, – Приступайте.

– Слушаюсь, мэм.

Глядеть, как споро тонкие искусные пальцы отбирают пробу слюны, помещают её в портативный анализатор, и подкручивают разные верньеры и ручки, было бы интересно. Если б она не видела этого уже тысячи раз.

Не прошло и двадцати минут, как доктор откинулся от монитора, проведя рукой по и без того отлично уложенным волосам – она знала, что так молодой доктор наук делает, когда чем-то недоволен. Или встревожен: вот, как сейчас. Беспокойство прорезалось в голосе:

– Миссис Парсонс. Боюсь, мне придётся отвезти эту пробу к нам в лабораторию. И провести повторное, более подробное, исследование.

– В чём дело, доктор?

– Дело… Сложнее, чем кажется с первого взгляда. Посмотрите сюда: вот эти линии: сами по себе они ни о чём, вроде, не говорят. Но в комплексе… Скажите, вы в последнее время не замечали неких… Скажем так: странностей в поведении ва… э-э… подопытного?

– Замечала. Вялость. Апатия. Равнодушие к тому, что его раньше… Возбуждало.

– Да-да, чего-то именно такого и следовало бы… Вы поедете со мной? Или?..

– Нет. Я поеду с вами, доктор. Мне… Важно знать всё.

Собирайте оборудование, я пока позвоню дочери.

Спустя ещё два часа она действительно всё узнала.

Но это знание не прибавило ей спокойствия – а очень даже наоборот!

Поэтому по истечении этих двух часов она набрала ещё один номер: уж этим-то она в нерабочее время до сих пор не пользовалась никогда!

Трубку взяли спустя три гудка – можно подумать, человек на том конце провода ещё не ложился. Вот и хорошо.