Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

— Удача полная. Оказывается, он остановился буквально рядом с обычным местом встречи — в отеле «Наполеон». Он бегал по улицам, чтобы стряхнуть наблюдение. Его до порога довела Альдона. Увидела через стеклянные двери, что он взял у швейцара ключ и поднялся на лифте. Она вошла и спросила: «Не возвращался ли мужчина в светлом костюме?» Ей ответили утвердительно, и она узнала номер и этаж! Альдона сделала вид, что поднялась за Роем, посидела полчаса в коридоре и незаметно ушла.

— Здорово! Теперь дело пойдет, Сергей!

Сергей гордо выпрямился.

— Оно уже пошло. По счастливой случайности, я ожидал наших на улице Терн, это совсем недалеко от «Наполеона». И на свой страх решил использовать удачу и развить успех!

— Ну и что же получилось?

— Явился в отель, нашел номер и…

— Ну?

— Постучал и, не ожидая ответа, вошел.

— Нахал!

— Конечно. Рой стоял у окна и курил. Я извинился и объяснил, что только что узнал, что надо изменить день следующей встречи. Мне придется съездить в Турцию. Рой сначала побагровел от злобы, но мои объяснения показались ему правдивыми. Мы установили новую дату встречи, и я скромно удалился, отвесив на прощание с десяток поклонов.

— В чем же развитие успеха?

— На кровати стоял старомодный барский кожаный саквояж. На нем среди пестрых наклеек еле виднелись инициалы владельца: Э.Г.О. Рой даже не заметил, что с ним произошла катастрофа.

Иштван с волнением жмет руку Сергею.

Личная комната аптекаря. Степан и Иштван торопливо, с большим волнением листают толстую книгу в красном переплете с золотым тиснением.

— Дальше, дальше, Степан. Это личный состав Рейхсканцелярии, потом будет Военное министерство. Дальше, ищи Министерство иностранных дел. Еще… Ну, вот!

Они склоняются над страницами.

«Э» — это, конечно, первая буква имени. Давай искать на «Г» или «О». Назад… Здесь… Читаем всех подряд! Вот!!

Они выпрямляются в восторге торжества. Степан негромко, но предельно ясно читает:

— Барон Эрих фон Голльбах-Остенфельзен. Капитан Генерального штаба германской армии в отставке. Доктор математики. Государственный советник. Адрес: Берлин, СВ, Подбельски-аллее,168. Он! Это наш рабочий-типографщик! С бахромой на обшлагах пиджака!

На сумрачном лице Иштвана теплится улыбка радости.

— Поймали! Только бы теперь не вывернулся! Надо дать знать Сергею и Лёвушке!

Степан в магазине аптекаря. Когда покупатели уходят, он ныряет за прилавок.

Фасовочная. Степан спокойно моет руки у умывальника. Из задней двери глядит жена аптекаря Кэтль, женщина лет тридцати пяти, с маленьким ребенком на руках. Она делает Степану тревожные знаки. В углу стоит детская колясочка.

— Шнелль, шнелль, коммен зи дох!

Задняя жилая комната. За столом сидят Лёвушка и Иштван. На столе все для чая. Они через наушники слушают радиопередачу из Москвы.

Хроникальные кадры о прибытии в Москву Дмитрова, Попова и Танева после Лейпцигского процесса.

— Эх, быть бы сейчас в Москве! — в один голос лепчут Лёвушка и Иштван.

Нехотя снимают наушники и садятся за стол, Степан со вздохом вытирает лицо платком:

— Время идет. Давайте говорить о делах.

Кэтль наливает всем чай и уходит в магазин.

Начинает Степан.

— Да-а, с Роем у тебя успех, Иштван, но это еще не победа.

— Это предпоследний шаг к победе!

— А последний?

Иштван негромко чеканит слова:

— Вся группа двигается в Германию.

— Зачем?

— Когда Сергей явится к нашему типографщику с визитом на его виллу, то это и будет победа.

Они молча пьют чай.

Размешивая ложечкой сахар, Степан задумчиво говорит:

— Что в нашем деле считать победой, Иштван?

— Победа — выполнение задания, нам дали задание выяснить личность Роя, и мы ее выяснили.

Степан качает головой.

— А для чего?

— Чтобы заставить Роя работать на нас так, как хотим мы.

— Ты думаешь, он спокойно сдастся без боя?

Иштван, хмурясь, грызет сухарик.

Степан:

— Нет, Иштван, до победы еще далеко, да ее и не бывает в разведке. В ней все течет, все изменяется, и ни на одном этапе развития дела нельзя сказать: «Это — победа!».

— Конкретнее, Степан!

— Дело просто-напросто может усложниться. Рой от страха может прекратить с нами связь. Чтобы лишить нас основания давить на него, может уйти из министерства, может даже покончить с собой.

— Ну, это уж слишком. У нас этого не бывает: мы оберегаем информаторов, нас за это уважают и к нам приходят сами, как это сделал Рой.

— Подумай-ка, Иштван. Вспомни кое-что из мировой печати.

Пауза. Оба закуривают.

— Да, все возможно, — смотря в окно, наконец произносит Иштван. — Неизвестный по кличке Рой станет нашим обожаемым ребенком, а мы, дрожа от страха за его благополучие, начнем его нянчить. Хлопот прибавится. Паутинка, на которой висит каждый наш источник, станет еще тоньше.

— И ответственности прибавится. Ты должен неотлучно быть со своей бригадой. Пойми: за все отвечаешь только ты.

Отодвинув стаканы, они закуривают, осторожно отворив окно.

— Я вызвал вас на встречу не только для уточнения дела с Роем. Начинается новое и очень беспокойное и опасное, я подчеркиваю, опасное и крайне важное дело.

Иштван, молча пыхтя трубкой, спокойно ждет. Лёвушка вертится на стуле и настороженно смотрит на Степана.