Пир бессмертных. Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 1

— Я пришел к вам, мадам, чтобы закончить эту ночь, как это принято в обществе, к которому мы принадлежим… Я выходил два раза для того, чтобы обдумать положение и принять правильное решение.

Многозначительная пауза. Ее смущенный взгляд. Резко и строго я продолжаю:

— Меня зовут графом Бэлой де Пэреньи. Я — венгр, в настоящее время гость нашего посольства. Землевладелец. Распад Австро-Венгрии и переход части моих земель к Чехословакии в первые послевоенные годы поставили меня в крайне затруднительное положение, но все это теперь выправлено: славное древнее имя поддерживается с достаточным блеском. Как и вы, я живу в искусстве и сейчас прибыл в эту страну для подбора материалов по истории вашей национальной музыки.

Внушительная пауза. Потом торжественно, чеканя слова, произношу заключительную фразу:

— Мадам, я прошу вашего согласия стать моей женой.

Маленькая женщина ни жива ни мертва: только мигают широко раскрытые глаза и беззвучно шевелятся бескровные губы.

Я даю ей время полностью прочувствовать ситуацию. Потом со смехом заключаю в объятия и покрываю поцелуями. Она растерянно прижимается ко мне, что-то лепечет о счастливом будущем. Украдкой я гляжу на часы. Половина четвертого. Надо двигаться. Будь что будет…

— Идем, дорогая.

— Еще один поцелуй!

Долгий страстный поцелуй, во время которого я одной рукой прижимаю к себе невесту, а другой в кармане приготовляю браунинг к стрельбе. Или свобода, или смерть!

Выходим.

— Ах!! — подведенные серые глаза широко раскрываются, она ожидала всего, только не этого.

Мы важно выступаем вперед. Где-то далеко внизу играет музыка, но мелодия звучит вяло, и сладкий голос хрипит, пелена дыма в зале гуще, все лица кажутся зелеными. Проститутки, сутенеры и торговцы наркотиками утомленно полулежат в креслах. Негры за стойками баров и официанты у столиков с усилием скалят зубы в обязательной улыбке.

Безумная ночь кончается.

Поднимаемся по широкой лестнице. У гардероба на часах шляпа и котелок. Они замечают меня и делают рывок вперед, как гончие при виде зайца. Но я не заяц. Я — разъяренный тигр и проложу себе путь к свободе, а если мне суждено умереть, мы умрем втроем. Важно, медленно, уверенно мы проходим, и проклятая пара растерянно следует за нами. Вестибюль. Вторая пара зловещих фигур в мокрых плащах и котелках. Швейцар встает, вытягиваются ливрейные слуги.

— Позвать машину графа де Пэреньи.

— И машину мисс Паркер.

Какие лица у шпиков, великий Боже, — какие лица!

Входит Ган, затянутый в золотой мундир. Снимает картуз. Вытягивается. У него лицо автомата, оно не выражает ничего человеческого.

— Карл, я провожу мисс Паркер к ее машине. Вы свободны.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Завтра подайте машину к часу дня, я завтракаю у сэра Джеральда.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Все. Идите.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Художник и артист поворачивается по-военному и деревянным шагом выходит вон.

— Слушаю, мэм.

— Граф едет с нами, Гопкинс.

— Как вам угодно, мэм.

Щедрые чаевые розданы. Распахиваются двери, и мы торжественно выплываем, окруженные почтительными поклонами прислуги. Гопкинс ведет нас к машине.

Дверца захлопнута швейцаром. Большой «Роллс-Ройс» бесшумно и мягко скользит вперед. Украдкой взглянув в заднее оконце, я вижу четыре фигуры — одна из них записывает что-то. Без сомнения, номера наших машин.

Ну, дело сделано. Я на свободе.

И, не успев вздохнуть с облегчением, я уже задумываюсь. Сколько дел впереди! Дорога каждая минута! Самолет стартует в семь, а до аэропорта час езды: мне остается всего часа два. Необходимо получить паспорт, дать инструкцию Гану и другим товарищам. Ладно, успею!

Тут только я вспоминаю о невесте: придаю лицу сладкое выражение, оборачиваюсь к ней. И вижу: она спит, утомленная приключениями ночи и убаюканная мягким ходом машины. На губах играет блаженная улыбка. Она в объятиях золотого сна.

Тихо:

— Дорогая!

Не слышит. Громче:

— Дорогая!

Не слышит.

Тогда, не спуская с нее глаз и не меняя сладкого выражения лица, нахожу рукоятку дверцы. Шофер тормозит на светофоре. Открываю дверцу и задом бесшумно выскальзываю вон.

Автомашина мягко трогается дальше и скрывается за углом.

Выключаю сладкую улыбку. Беру пистолет на предохранитель. Теперь все. И я погружаюсь в черно-желтый туман.

Бешено зарычали мощные моторы, и «Золотой фрегат» рванулся вперед и ввысь. Прорвав тяжелое покрывало тумана, самолет направился на восток, навстречу восходящему солнцу.