Пир бессмертных. Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 1

Я усаживаюсь поудобнее в сафьяновом кресле. Острый момент проверки паспорта прошел гладко и мгновенно забыт. Ах, сколько дел впереди! Быстро просматриваю утренние газеты. Итак, в Испании гражданская война. В течение ближайшего времени вокруг нее будут плестись нити основных интриг. Но эта война неминуемо перерастет в серьезный конфликт между интересами капитализма и социализма, а это в свою очередь означает углубление противоречий между двумя группами европейских держав. Но и это не все. Мир размежевался на два враждебных лагеря. Впереди начинают яснее обрисовываться контуры новой мировой катастрофы. Маньчжурия-Абиссиния-Испания… Война ломится в ворота Европы. Следовательно, мне необходимо срочно перестроить свою работу и соответственно реорганизовать аппарат. A y меня большое хозяйство. И в такое ответственное время я бегу… Какая неудача…

В порыве досады и сожаления я хочу еще раз взглянуть на враждебную мне землю и вдруг, пораженный красотой утра, забываю про войну и судьбу народов, с которой так странно сплетена моя личная судьба.

Внизу еще ночь, и земля подернута сиреневой мглой. Но пурпурное солнце уже идет с востока, и необъятные просторы между землей и бледной синевой неба заполнены пухлыми шарами облаков — они плывут, розовые с одной стороны и голубые — с другой, бросая длинные полосы теней друг на друга и в зеленоватые глубины эфира.

Мы едва поднялись, самолет все еще набирал высоту, а внизу уже показалось море — свинцовая гладь кое-где подернута пятнами ряби. Здесь и там разбросаны по ней крошечные пароходики; они как будто неподвижны, и лишь позади каждого тянется седая нить дыма. Вот белые скалы, обрамленные полосой прибоя, отодвигаются дальше и дальше… Еще минута — и они утонут во мгле…

Внезапно, как яркий самоцвет, всплывает из пепельносерой бездны воспоминание о недавно пережитой встрече. Я откидываюсь на алые подушки кресла и закрываю глаза.

Там, внизу, на одном из этих белых утесов, мы осадили взмыленных коней. С моря тянул холодный и резкий ветер, свинцовые тучи неслись над нашими головами, и волны внизу с протяжным ревом дробились о скалы. Она сидела в седле прямо и гордо, ветер крутил золотые кудри, темные глаза пристально глядели вдаль. Быть может, давно-давно королева Боадицея смотрела так на приближающиеся корабли Цезаря. Я любовался ею и молчал, ценя редкие моменты гармоничного слияния красоты и жизни.

Говоря с ветром, она сказала:

— Всем своим существом я чувствую влечение к вам и в то же время понимаю, что вы — враг. Художник, моряк, медик, юрист, прожигатель жизни и бродяга — казалось бы, какая одаренная натура! Но если бы вы были тем, чем кажетесь! Нет, все это не настоящее, не ваше… С болью я чувствую, что это — маски. Когда вы снимаете одну, под ней неизменно обнаруживается другая. Настоящего человеческого лица не видно. Кто же вы, граф де Пэреньи? Знаете ли вы это сами?

В конце концов, я разгадала загадку. Слушайте: вы человек без лица, рожденный в маске артиста, для которого жизнь — только подмостки, где можно разыгрывать с собой и другими любопытные ситуации. Жестокие, шутовские, всякие.

Вы даже не увлекающийся романтик, живущий в мире, созданном его фантазией. О, если бы было хоть это! Нет. Вы равнодушный игрок, великий экспериментатор, у которого нет цели.

Я давно наблюдаю за вами. И всегда вижу за выражением любого чувства на вашем лице только настороженность и холодное внимание. Ваши глаза выдают вас, граф, они настоящие. Это — глаза врага: в них нет ни добра, ни зла, потому что вы стоите по ту сторону морали.

Может быть, вам кажется, что у вас есть какая-то идея, вокруг которой, как на стержне, наматывается клубок экспериментов? В таком случае вы обманываете себя, потому что вам не дано ни лица, ни сердца. Вы — охотник на людей. И только.

Горячий мир чувств, та жизнь, ради которой существуют другие люди и ради которой единственно стоит жить, пройдет мимо вас. Пока они кажутся вам смешными, все эти человеческие увлечения, порывы, страдания, ошибки, любовь. Но однажды вы поймете свою нищету и захотите стать таким, как все. Тогда вы сорвете с себя все маски, все-все, и убедитесь, что под ними ничего нет.

Вас ожидает ужасная расплата, граф де Пэреньи!

Я глядел на бледный профиль и молчал. У наших ног сурово и мощно гремел прибой. Над головами тяжело клубились темные тучи.

— И все-таки, зная все это, я чувствую влечение к вам. Борюсь с собой и страдаю. Почему? Зачем все это?

Она повернулась ко мне, ожидая ответа.

Покорно и преданно смотрел я в серьезные глаза, незаметно протягивая к ней руки. Сначала целомудренно, потом нагло.

— Почему я не могу отхлестать вас?! Она подняла хлыст, другой рукой схватила меня за волосы.

Я засмеялся и сжал объятия.

— Уберите руки!

Глухое:

— Умоляю вас… это жестоко…

Хлыст опустился, и задрожали губы.

— Что вы со мной делаете?..

Она склоняла голову все ниже и ниже, пока золотые кудри не упали на мою грудь.