Пир стервятников

– Зачем говорить о том, чего нельзя изменить. – Он не хотел продолжать этот разговор. – Я здесь видел ладью Чтеца.

– Я потратила все свои чары, выманивая его из Книжной башни.

Стало быть, Харло все за нее. Виктарион нахмурился еще больше.

– Ты не можешь надеяться, что тебя выберут. Ты женщина.

– Не потому ли я всегда проигрываю состязание на то, кто дальше пустит струю? – засмеялась она. – Мне больно говорить это, дядюшка, но ты, кажется, прав. Четыре дня и четыре ночи я пью с королями и капитанами, слушаю их разговоры… и то, о чем они молчат, тоже. Все мои за меня, и многие Харло тоже, и Трис Ботли, и еще кое-кто, но их недостаточно. – Она поддела ногой камешек и скинула его в воду между двумя ладьями. – Я подумываю о том, чтобы выкрикнуть имя моего дядюшки.

– Которого? У тебя их трое.

– Даже четверо. Дядя, послушай меня. Я сама увенчаю тебя короной из плавника, если ты согласишься со мной поделиться.

– Чем поделиться? – Женщина сама не знает, что говорит. Уж не хочет ли она стать его королевой? Виктарион неожиданно для себя посмотрел на Ашу так, как никогда не смотрел прежде, и его мужская плоть сразу отозвалась на это. Она дочь Бейлона, напомнил он сам себе. Я помню, как она девчушкой кидала топорики в дверь. – На Морском Троне может поместиться только один человек, – скрестив руки, сказал он.

– Вот ты на него и сядешь. А я буду стоять позади, стеречь твою спину и шептать тебе на ухо то да се. Ни один король не может править в одиночку. Даже драконы, сев на Железный Трон, всегда имели помощников, то есть десниц. Сделай меня своей десницей, дядя.

Ни один островной король еще не нуждался в деснице, тем более женского пола. Капитаны и короли будут смеяться над ним.

– Почему ты хочешь быть моей десницей?

– Чтобы покончить с этой войной, пока она не покончила с нами. Мы завоевали все, что было в наших силах… и все это потеряем, если не заключим мир. Я обращалась с леди Гловер любезно, как только могла, и она уверяет, что ее лорд охотно пойдет на переговоры со мной. Говорит, что северяне, если мы вернем им Темнолесье, Торрхенов Удел и Ров Кейлин, уступят нам мыс Морского Дракона и весь Каменный Берег. Эти земли, хотя и мало населены, в десять раз больше всех островов вместе взятых. Обмен заложниками скрепит договор, и обе стороны сговорятся действовать вместе против Железного Трона…

– Эта леди Гловер тебя за дуру принимает, племянница, – хмыкнул Виктарион. – Мыс Морского Дракона и Каменный Берег и так уже наши. Зачем нам нужно что-то им возвращать? Винтерфелл сожжен, обезглавленный Молодой Волк зарыт в землю. Мы займем весь их Север, как мечталось твоему лорду-отцу.

– Займем, если ладьи научатся плавать по лесу. Рыбак может поймать на удочку серого левиафана, но тот увлечет его за собой и утопит, если вовремя не обрезать леску. Север для нас слишком большой кусок, и народу там живет слишком много.

– Ступай играть в свои куклы, племянница, а войны выигрывать предоставь воинам. Вот мои две руки. – Он показал ей два кулака. – Третья никому не нужна.

– Зато дом Харло может кое-кому понадобиться.

– Гото-Горбун предлагает мне свою дочь в жены. Если я возьму ее, Харло будут мои.

– Глава дома Харло – лорд Родрик, – заметно смутилась Аша.

– У Родрика нет дочерей, только книги. Гото будет его наследником, а я – королем. – Эти слова, произнесенные вслух, прозвучали веско, как предсказание. – Вороньего Глаза слишком долго не было дома.

– Человек на расстоянии кажется больше, чем он есть, – заметила Аша. – Пройдись между кострами, если смелости хватит, и прислушайся к разговорам. Там говорят не о твоей силе и не о моей признанной красоте. Там рассказывают про Вороньего Глаза… про земли, в которых он побывал, про женщин, которых он там имел, и про мужчин, которых убил, про разграбленные им города, про то, как он сжег флот лорда Тайвина в Ланниспорте…

– Львиный флот сжег я, – заявил Виктарион. – Я собственными руками бросил факел на их головной корабль.

– Но придумал это Вороний Глаз. – Аша продела руку под его локоть. – И жену твою он убил… правда?

Бейлон не велел ему говорить об этом, но Бейлона больше нет.

– Он сделал ей ребенка, а убийство оставил мне. Я и его убил бы, но Бейлон не допустил братоубийства в своих чертогах. Он послал Эурона в изгнание и запретил ему возвращаться…

– …пока он, Бейлон, жив?

Виктарион опустил взгляд на свои руки, сжатые в кулаки.

– Она наставила мне рога. У меня не было выбора. – Если бы это открылось, люди смеялись бы над ним, как смеялся Вороний Глаз. «Она пришла ко мне в полной готовности, – хвастался Эурон. – Видно, наш Виктарион не во всем велик». Но Аше он не мог в этом признаться.

– Мне жаль тебя, а ее еще жальче, – сказала она, – но придется мне, видно, заявить собственные права на Морской Трон.

– Дело твое, женщина.

– Чье же еще, – сказала она и ушла.

Утопленник

Когда руки и ноги совсем закоченели, Эйерон Грейджой вышел на берег и оделся.