Пир стервятников

Каменная кровать напоминала ей Харренхолл и ту кровать, на которой она спала, когда драила лестницы под началом у Виза. Тюфяк, набитый тряпками вместо соломы, был еще комковатее харренхоллского, но зато не кололся. Одеял она могла брать сколько захочет — толстых шерстяных одеял, красных, зеленых и клетчатых. В каморке она спала одна. Здесь она держала свои сокровища — серебряную вилку, шляпу и перчатки без пальцев, подаренные ей моряками с «Дочери Титана». Здесь же лежала ее прежняя одежда, сапоги, пояс, кинжал, небольшой запас монет… и, конечно, Игла.

Свободного времени у нее оставалось немного, но Арья упражнялась, когда только могла, сражаясь с собственной тенью, падающей от синей свечи. Однажды это увидела девочка-призрак, проходившая мимо. Она не сказала ни слова, но добрый человек на другой день проводил Арью до самой каморки.

— Тебе надо избавиться от всего этого, — сказал он.

— Это мое, — испугалась Арья.

— Кто же ты?

— Никто.

— Это принадлежит Арье из дома Старков. — Он взял серебряную вилку. — Как и все остальное. Им здесь не место, как и ей. Слишком гордое у нее имя. У нас, смиренных слуг, нет места для гордости.

— Я тоже служу, — пробормотала она. Вилка нравилась ей.

— Ты играешь в служанку, но в глубине души остаешься дочерью лорда. Ты брала себе много других имен, но сбрасывала их, словно платья. Под ними ты всегда была Арьей.

— Я не ношу платьев. В них драться нельзя.

— Зачем тебе драться? Разве ты какой-нибудь убийца, таящийся в темном переулке? Перед тем, как испить из холодной чаши, — вздохнул он, — ты должна вручить Многоликому всю себя. Тело и душу. Если ты не в силах сделать это, тебе придется уйти.

— Но железная монета…

— Ею ты заплатила, чтобы попасть сюда. Теперь ты должна платить снова, и дорогой ценой.

— Золота у меня нет.

— То, что мы предлагаем, не покупается золотом. Цена этого — ты сама. Люди разными путями идут через долину горя и слез, и наш — труднее всего. Для него мало кто создан. Здесь нужна недюжинная сила тела и духа, нужно жесткое и сильное сердце.

На месте сердца у меня дыра, думалось Арье, а идти мне некуда.

— Я сильная. Не слабее вас.

— Ты думаешь, что другого места для тебя нет на свете. — Он точно подслушивал ее мысли. — Ошибаешься. В доме какого-нибудь купца тебе было бы легче служить. А может быть, хочешь стать куртизанкой, чтобы мужчины слагали песни о твоей красоте? Скажи только, и мы отправим тебя к Черной Жемчужине или к Дочери Сумерек. Будешь спать на розовых лепестках, носить шелковые юбки, которые шуршат на ходу, и знатные лорды до сумы дойдут, лишь бы приобрести твою невинность. Хочешь выйти замуж, растить детей? Скажи, и мы найдем тебе мужа. Честного подмастерья, богатого старика, морехода — кого только пожелаешь.

Арья, ничего этого не желавшая, молча потрясла головой.

— Ты мечтаешь о Вестеросе, дитя? Завтра отплывает «Красотка» Луко Престейна. Она идет в Чаячий город, Синий Дол, Королевскую Гавань и Тирош. Хочешь, мы посадим тебя на нее?

— Я только что оттуда. — Иногда Арье казалось, что она бежала из Королевской Гавани тысячу лет назад, иногда — что только вчера, но она знала одно: назад ей возвращаться нельзя. — Я могу уйти, если вы так хотите, но туда я не поеду.

— Мои желания ничего не значат. Быть может, сам Многоликий привел тебя сюда, чтобы сделать своим орудием… но я, глядя на тебя, вижу ребенка, хуже того — девочку. На протяжении веков Многоликому служили многие, но лишь немногие среди них были женщинами. Женщина приносит в мир жизнь, мы даруем смерть. Совмещать то и другое не дано никому.

Опять он меня пугает, подумала Арья. Как тогда с червяком.

— Мне все равно, — сказала она.

— А напрасно. Останешься здесь, и Многоликий заберет у тебя уши, и нос, и язык. Заберет твои грустные серые глаза, видевшие так много. Заберет руки, ноги, сокровенные части тела. Заберет твои мечты и надежды, то, что ты любишь и что ненавидишь. Тот, кто поступает к нему на службу, должен отдать все, что делает его собой. Способна ли ты на это? — Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза так глубоко, что она содрогнулась. — Не думаю.

Арья отбросила его руку.

— Я смогу, если захочу.

— Так говорит Арья из дома Старков, которая ест могильных червей.

— Я все отдам, если так надо.

— Тогда начни с этого. — И он показал на ее сокровища.

В ту ночь Арья, как всегда, прошептала свою молитву, но уснуть ей не удалось. Она ворочалась на своем тюфяке, кусая губы, и чувствовала внутри дыру вместо сердца.