Пир Валтасара

Подъехал к трапу. Цезарь сел, пригласил сесть рядом Гаэтано. Впереди устроились трое смуглых, черноволосых, в белых костюмах сафари.

"Индонезийцы,-подумал Гаэтано,-парни ничего, только мелковаты".

Суонг сел рядом с водителем. Капитан у трапа приложил руку к лакированному козырьку фуражки. Лимузин бесшумно и мягко тронулся с места.

- Как отель? - спросил Цезарь, когда въехали в город.

- Высший класс.- Гаэтано поспешно повернулся к боссу: - Сеньор еще не видел его?

- Нет. Покупали без меня.- Цезарь усмехнулся.

-Один из лучших в Африке. Туристы и охотники резервируют номера на полгода вперед. Сервис, комфорт, а кухня...-Гаэтано поцеловал кончики своих пальцев,-Сеньор убедится сам.

Снаружи отель показался Цезарю мрачноватым. Высокий параллелепипед с темными стеклами бесчисленных окон, не пропускающими солнечных лучей. Ни балконов, ни лоджий. На крыше плоская темная кастрюля - вращающийся ресторан. Над ним, на фоне мутноватого серо-голубого неба, ажурная вязь неонор. Несмотря на полуденный час, неоны бледно вспыхивали всеми оттенками радуги - вероятно, в честь приезда хозяина. Цезарь прищурился - "Звезда экватора".

Именно так он и назывался.

Внутри Цезарю понравилось. Гаэтано не преувеличивал действительно высший класс комфорта и сервиса. Цезарь вначале внимательно глядел по сторонам, не очень прислушиваясь к тому, что подобострастно бубнил директор-администратор, встретивший у входа в обширный беломраморный холл. Вскоре, однако, зарябило в глазах от никеля, бронзы, хромированного алюминия, хрусталя, полированного камня, от фонтанов, бассейнов, баров, кофейных, залов для заседаний и залов для коктейлей, от сафьяна и львиных шкур, слоновых бивней и антилопьих рогов. На третьем этаже Цезарь поблагодарил директора-администратора и, отказавшись от дальнейшего осмотра, попросил провести в отведенные ему апартаменты. К счастью, они оказались тут же, на третьем этаже.

Отпуская многочисленную свиту, Цезарь сделал Гаэтано знак остаться. Втроем с Суонгом они расположились в одной из гостиных возле стола, уставленного батареей бутылок с яркими разноязычными этикетками.

- Теперь рассказывайте,-обратился Цезарь к Гаэтано.

Тот бросил быстрый взгляд на Суонга, занятого приготовлением коктейлей.

-Рассказывайте,-повторил Цезарь.-Можете говорить абсолютно все. Доктор Суонг-мой друг и кровный брат.

- Я не знал, извините,- Гаэтано поклонился,- шеф велел соблюдать предельную осторожность... Люди готовы, могут сопровождать вас, сеньор, в любую минуту куда вам будет угодно.

- Где они?

- Здесь, в отеле.

- И сколько их?

- Тридцать.

- Вы, Гаэтано, тоже полетите?

- Я тридцатый, сеньор.

- Превосходно. Есть у вас что-нибудь новое... оттуда?

- Есть новое.- Гаэтано снизил голос.- Эти шахты - их пока четыре... Они для межконтинентальных ракет.

- Это надежно, Гаэтано?

- Вполне, сеньор. Люди оттуда нанимали местных в Кисангани для самых тяжелых работ. Двое потом сбежали и вернулись. Успели рассказать. Правда, потом исчезли бесследно. Наверно, их убили.

- Это получило огласку?

-- Местная газета в Кисангани пробовала писать. Редактора нашли застреленным в кабинете. Полиция заявила, что самоубийство. Больше потом не писали.

- Трудно работать в такой обстановке, Гаэтано?

- Не труднее, чем в других местах, сеньор. В Акапулько бывало хуже... В Кисангани мы занимаемся древесиной. Поставляем ценные сорта сюда, в Киншасу - на мебельные фабрики, и на экспорт - в ФРГ, в Бельгию, в Штаты.

- Как идет дело?

- Ходко. Сеньоры Цвикк и Смит довольны.

- Надеюсь, и я буду доволен?

- Мы постараемся, сеньор.

Фридрих Вайст вначале ничего не сказал Цезарю о новом строительстве. Цезарь решил выждать. Две недели они потратили на объезд заводов, отделений, служб, секций. Цезарь не мог не признать, что порядок повсюду царил образцовый.

И инженеры в конструкторских бюро и лабораториях, и рабочие ремонтных служб и заводов казались довольными: никто ни на что не жаловался. И снова, как в прошлые приезды, Вайст охотно показывал все, что интересовало Цезаря, обстоятельно и исчерпывающе отвечал на все вопросы. Казалось, никаких тайн не существовало... Однако прошло уже десять дней их совместных поездок, а о новом строительстве Вайгт не упоминал. Собственно, новых объектов было много-новые заводы, поселки, три рудника, новые карьеры для добыча камня, обогатительная фабрика, строилась большая электростанция, но шахты, про которые говорил Гаэтано... Их словно не существовало.

На десятый день они возвратились на базу "Z", которая теперь называлась Блюменфельд. Некогда скромный поселок разросся и весь утопал в цветах. Они были повсюду - на стенах домов и на балконах, на подоконниках и под окнами, вокруг коттеджей и на верандах, на газонах, клумбах, вдоль транспортных магистралей и пешеходных дорожек; цветы всевозможных видов, форм, расцветок и оттенков, хорошо известные Цезарю и такие, каких он не встречал даже на Цейлоне. Густые, сомкнувшиеся кроны гигантских макарантов и фикусов надежно прикрывали Блюменфельд и от экваториального солнца, и от всевидящих глаз спутников.