Пирамида не-творчества. Вневременн'aя родословная таланта. Том 1.

«Успехи Джеймса Максвелла (1831–1879) в Эдинбургском университете были далеко не блестящи (в первый год обучения, 1841-42 гг. – Е.М.). Учитель греческого мистер Кармайкл считал своей первой задачей рассаживать учеников в соответствии с их школьными успехами, и Джеймс никогда не сидел впереди. Он сидел где-нибудь в средних или даже задних рядах и под ритмическое бормотание думал о чем-то своем. Он легко мог бы выполнять задания лучше, но дух соревнования в малоприятных занятиях был для него глубоко чуждым. В изучаемых греческих глаголах он видел лишь трупы слов, останки мертвого языка. Учеба шла все хуже и хуже, он отсаживался все дальше и дальше назад, ко все более и более агрессивным соседям, отдававшим все свои силы и способности издевательству над Джеймсом» (из книги В.Карцева «Максвелл», СССР, 1976 г.).

«Будущий французский живописец Эдуард Мане (1832–1883) по всем предметам плетется в хвосте 5-го класса. Вот, к примеру, латынь: среди 62-х учеников он ни разу не занял места ближе 42-го, а порой даже скатывался до 58-го. И так почти по всем предметам… Уроки – слабо, внеклассные занятия – слабо, только по рисунку – очень хорошо. Результаты конкурсных экзаменов в Мореходную школу более чем неудовлетворительны…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«1 марта 1858 года Эмиль Золя (1840–1902) поступает в парижский лицей Сен-Луи… Он здесь такой же «чужак», каким был когда-то в Эксе (в подготовительном коллеже – Е.М.

). Всех смешит произношение Золя; и снова, больше чем когда-либо, ему ставят в вину его бедность… С презрительной жестокостью смотрят столичные юнцы на этого запуганного или тупицу, который, в свои 18 лет во втором классе едва тащится в хвосте…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.). «Тоска по Эксу была столь огромна, что Золя почти ничего не делал. Из первых учеников коллежа он вдруг стал, по словам П.Алексиса, пятнадцатый, двадцатым…» (из книги А.Дузикова «Золя», СССР, 1969 г.). «…Откуда свалился этот недотепа? С луны, что ли? Ничего он не знает – ни новой литературы, о которой все говорят, ни искусства, ни театра, он даже не в курсе скандальных историй полусвета. Они подавляют его своим превосходством. Пришибленный, он замыкается в себе, совершенно перестает работать, не готовит заданий, не учит уроков; вчера еще первый ученик, он отступает в ряды самых последних, снова становится тем ничем, каким был когда-то… На письменном экзамене Золя занимает второе место. Теперь ему остается только сдать устные экзамены. К сожалению, испытания проходят неудачно. Во-первых, он не знает дату смерти Карла Великого; во-вторых, экзаменатор по французской литературе счел, что суждения Золя о творчестве Лафонтена идут в разрез с общепринятыми взглядами: полный провал…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Школа Валь-де-Грас, где учился Огюст Роден (1840–1917), состояла, при семинарии, и обучение закону Божьему составляло основу программы. Огюст с трудом усваивал Священное писание. Кроме того, в школе преподавали арифметику, которую Огюст не понимал, латынь, которую он ненавидел, а также чтение и чистописание. У Огюста получались одни каракули, он был неспособен написать хоть одно слово правильно. Преподавали также географию и историю, которые ему нравились, но в которых он не преуспевал из-за своей близорукости, и грамматику, казавшуюся ему невообразимым хаосом» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Я никогда не был способен хорошо учиться в школе, – вспоминал выдающийся американский изобретатель Томас Эдисон (1847–1931). – Я всегда был в числе последних в классе. Я чувствовал, что учителя мне не симпатизируют и что мой отец думает, что я глуп, и я почти решил, что я, должно быть, тупица».

«Гимназию Всеволод Гаршин (1855–1888) не любил. Унылый гимназист плелся по Васильевскому спуску, думая о невыученной алгебре, о придирках попа на уроке Закона божьего, о проклятых тройках в тетрадках… Вечером он писал матери: «Из тригонометрии – 3, из алгебры – 3». Сперва Всеволод отчаянно огорчался; ведь выучивал, что положено! Потом понял, написал: «Я могу работать долго и сильно, но только над тем, что я люблю, на что, быть может, уйдет вся моя жизнь…»…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«В 1878 году Василий Розанов (1856–1919) поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Впрочем, учился он не очень усидчиво и, по собственному его признанию, «проспал» университет…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имея Серебряного века», Россия, 2011 г.).