Пиранья

– Николай Иванович, это не может быть Андрей, – решительно сказала Лена. – Вот послушайте. Андрей – двухметровый… черт, я столько раз за эти сутки произнесла эту фразу, что меня от нее тошнит… но это факт – рост Паровозникова два метра, он физически не смог бы ударить в те места, куда нанесены раны Котову. Если только присел бы. Раны на сожженных трупах тоже нанесены человеком с ростом не более ста восьмидесяти сантиметров, об этом есть в отчетах Николаева, можете посмотреть. Но есть еще кое-что. Только на трупе Паретти раны нанесены одной рукой, одним человеком. Всех остальных убивали двое – в том числе и Котова, хотя вот это мне кажется спорным, там, на мой взгляд, три абсолютно разных пореза – и по глубине, и по силе удара, и по углу нанесения. Это тоже есть в отчете. Ну не мог же Андрей… вы только представьте! – возбужденно говорила она, не замечая, как темнеет лицо зампрокурора.

– Значит, так. В связи с открывшимися обстоятельствами и пока дела еще у нас, я их объединяю и отдаю тебе. Сейчас Егоров получит распоряжение о передаче дела, можешь забирать и работать. Но, Лена, действуй быстро, дело вот-вот заберут, давай накопаем как можно больше, чтобы помочь Андрею. Если смежники наши начнут крутить – сама понимаешь…

– Вот я об этом и хотела сказать. – Она бросила взгляд на часы и охнула: – Мамочки, мне надо поторопиться…

– Куда? – поморщился Шмелев. – Просил же поработать.

– Меня вызвали на Победы, три.

Шмелев тихо присвистнул:

– Оперативно… Ладно, возьми мою машину и поезжай, нехорошо опаздывать. И смотри, Ленка, язык за зубами держи, хорошо?

– Да уж постараюсь…

Следователь Филипп Андреевич Горский оказался высоким темноволосым мужчиной лет сорока, с грубоватым, но не лишенным привлекательности лицом и густыми черными бровями, почти сходившимися на переносице, что придавало его взгляду какое-то недоброе выражение.

– Добрый день, – отрывисто сказал он, глядя на вошедшую в кабинет Лену. – Крошина Елена Денисовна? Проходите, присаживайтесь.

Лена села на стул, чувствуя себя довольно неуютно – обычно она была по другую сторону и никак не могла представить себя в роли свидетеля. Оказалось, что ощущение довольно неприятное, словно бы она в чем-то провинилась, но в чем, пока не может понять, а вот этот человек с лохматыми бровями уже давно в курсе, просто ждет, когда она ошибется и проговорится.

– Елена Денисовна, я задам вам несколько вопросов, касающихся Андрея Александровича Паровозникова и вашей совместной с ним работы.

– Чтобы избежать кривотолков, скажу сразу, что с Андреем меня связывали не только деловые, но и личные отношения, – выпалила она неожиданно для себя. – Это просто, чтоб вы знали…

– А я знаю, – вдруг улыбнулся Горский, садясь за стол, и его лицо стало совершенно иным – не строгим и непроницаемым, а открытым и добрым.

– Простите… – смешалась Лена. – Все время забываю, где нахожусь…

– Итак, Елена Денисовна, давайте вспомним, по каким делам вы работали совместно с майором Паровозниковым в последние несколько месяцев.

– Тут нечего вспоминать. У меня в производстве дело о сгоревших трупах с ножевыми ранениями, вот по этому делу со мной и работает майор Паровозников.

– Среди потерпевших не было людей, связанных с бизнесом в городе и области?

– Среди потерпевших – бомж, гастарбайтер и гражданин Италии. Вы можете запросить информацию у моего руководства.

– Я это уже сделал, – беря в руки какой-то листок, сказал Горский, – просто хотел от вас услышать.

– Думаете, я буду скрывать? – разозлилась она. – Вряд ли бывший спортсмен, отсидевший за изнасилование, занимался после освобождения бизнесом. Если только так можно назвать сбыт металлолома, найденного на свалке!

– Тихо, Елена Денисовна, поспокойнее, пожалуйста, – не повышая голоса, попросил следователь. – Я понимаю, что вам непривычно давать показания и непривычно, что фигурантом дела является ваш близкий друг, но меня тоже поймите – я расследую серию нападений на бизнесменов, в которой главный подозреваемый – оперативник. Я ненавижу, когда фигурантами являются сотрудники органов – не важно, из какого ведомства. Но начальству мои предпочтения, как вы догадываетесь, совершенно безразличны. Вы ведь тоже не выбираете, по каким делам работать?

– Извините, – пробормотала Лена. – Я просто не понимаю, почему дело Андрея хотят передать в вашу структуру, неужели недостаточно было расследования отделом собственной безопасности?

– Я не могу разглашать вам всего. Но дело не только в Паровозникове, – загадочно сказал Горский. – Так, вернемся к вашим потерпевшим.

Лена с трудом сосредоточилась на задаваемых ей вопросах – ей очень мешала вот эта фраза «дело не только в Паровозникове», произнесенная следователем.

«Вот, я тоже так думаю – что не в Андрее тут дело, а в ком-то другом. Но ФСБ… что же могло их заинтересовать в этом деле?»

– Спасибо, Елена Денисовна, что уделили мне время. – Горский закрыл папку и положил на нее руки. – Можно теперь вопрос не по делу?

– Пожалуйста.

– Как вы относитесь к общению с коллегами во внеслужебное время?

– Не поняла…

Горский потер переносицу и улыбнулся: